Встав под теплые струи воды, блаженно прикрыла глаза от удовольствия. Выдавив немного геля для душа, принялась неспешно наносить его на кожу. Вся тяжесть в мышцах постепенно сменялась сладкой негой. Вода смывала все неприятные ощущения, накопившиеся за день.

Об Ире она практически не вспоминала, потому что, как только вернулась в Тулу, сразу же погрузилась в работу. Если подруга не посчитала нужным предупредить о своем отъезде, то и переживать не о чем. Перечеркивать столько лет дружбы одним поступком было очень глупо с ее стороны, но Таня смирилась и адекватно восприняла эту ситуацию, как взрослый человек.

Вытерев последние капли с обнаженного тела полотенцем, Таня надела ночнушку и накинула сверху легкий халатик.

Снова появившись в спальне, аккуратно опустилась на кровать и тут же вздрогнула от неожиданности.

– Опять на работе задержалась?

Нотка укора прозвучала в голосе, и это не укрылось от нее.

– Петь, а ты чего не спишь? – Таня искренне надеялась, что муж не услышит, как она вернется, потому что выяснять отношения после тяжелого трудового дня ей совсем не хотелось.

Петр повернулся лицом к супруге и вкрадчиво заглянул в глаза, словно искал в них ответы на свои вопросы.

– Ты хоть помнишь, какое сегодня число?

– Двадцать шестое, а что? – Таня насторожилась.

– Годовщина нашей свадьбы, – грустно напомнил он.

– Точно… Петь, прости меня, я замоталась и совсем забыла. Хочешь, мы завтра в ресторан сходим, м?

Она нежно провела рукой по его волосам и, задержавшись на лице, ласково погладила большим пальцем щеку.

– Таньк, бросай ты свою больницу…

– Ну как я ее брошу, я только-только вступила в новую должность. Отделение же пропадет без заведующего.

Таня пыталась перевести разговор в шутливое русло, но взгляд мужа говорил о том, что он настроен весьма серьезно.

– Мы с тобой не видимся совсем. Ну сколько это будет продолжаться? Дежурства твои внеочередные, командировки…

Он поднимал этот вопрос уже не в первый раз, но по-прежнему сталкивался с непониманием и не мог убедить жену принять верное решение.

– Ты же знаешь, что медицина – это моя жизнь. Я столько лет проработала в этой больнице…

Петр понял, что снова проигрывает, настаивать бессмысленно – Таня не уйдет.

– Я так соскучился.

Он придвинулся ближе и, обняв за талию, притянул к себе. Вдыхая сладковатый аромат ее кожи, приник требовательным поцелуем к мягким губам, а руки отправились в знакомое путешествие по ее телу.

– Петь. – Таня предприняла попытку высвободиться. – Давай не сегодня, я очень устала, правда…

Он бросил обиженный взгляд и, демонстративно убрав руки с ее талии, отвернулся к окну.

Московская область. БО «Васильки»

Щелкнул замок, и дверь открылась. Громов вошел в комнату. Две девушки, сидевшие друг напротив друга, как по команде с опаской посмотрели на него. Больше всего в своей работе он ненавидел такие моменты – каждый раз ощущал себя палачом, пришедшим за очередной жертвой.

– Привет, – нарушила затянувшееся молчание Лера.

– Привет, – ответил он улыбнулся. – Ну как ты?

– Спасибо, уже лучше, Тимур… – проговорила Маслова, потупив взгляд. – Передай Адольфу, что я согласна…

Громов подошел к девушке и, приподняв ее голову за подбородок, заглянул в глаза. В очередной раз он видел, как еще вчера горевший огонь сопротивления погас, очередная девушка смирилась со своей участью.

– Лер, ты хорошо подумала?

Девушка несмело кивнула.

– Ладно, передам, – согласился Тимур и, повернувшись на 180 градусов, посмотрел на Ирину.

– Пойдем – сухо обратился он к ней. – Бушин тебя ждет.

– Я никуда с тобой не пойду, – возразила Ира и взобралась с ногами на кровать, всем видом показывая серьезность своих намерений.

«Упрямая, как ослица», – подумал про себя Громов и возвел глаза к небу.

Лера в ужасе следила за происходящим, делая знаки Ире, что та сошла с ума. Она знала, что Тим, хоть и не отличается жестокостью, терпеть такое пренебрежение вряд ли станет. Он, пожалуй, самый адекватный из всех охранников, и если его слушаться, то вреда он не причинит.

Ирина, затаив дыхание, наблюдала за Тимуром. Она прекрасно осознавала, что играет с огнем, но не могла поступить по-другому. После того, как Лера согласилась, дух протеста против всей этой несправедливости загорелся в ней с новой силой, придавая энергии, чтобы бороться.