Необычайные психические способности редко, но все же встречались – ясновидцы, тройни, способные поворачивать время вспять, малыши, бессознательно двигавшие предметы на расстоянии или взглядом разжигавшие пламя посреди комнаты. Все эти психические таланты приносили хорошие деньги, но родителям приходилось держать таких детей в ежовых рукавицах. Любой акт подросткового неповиновения мог привести к печальным последствиям – так, одна девочка на Дукуйайе убила собственную мать, просто сердито о ней подумав после того, как та запретила дочери танцевать на улице с голым животом. Благодарение богам, ее сестра, по счастью, оказалась рядом и применила свой дар – запустила остановившееся сердце матери, словно заглохший движок автобуса.

Молодые матери не могли сдержать слез, когда все было кончено, дар обнаружен и назван и золотые одеяния ведуний шуршали в доме уже не так часто. Но храм был открыт круглые сутки, и песнопения ведуний звучали непрестанно, точно птичьи трели.

Ведуньи не сразу распознали, что Завьер обладает даром придавать пище разные вкусы и ароматы с помощью собственных ладоней. Поначалу он не выказывал никаких магических талантов, несмотря на то что младенца после рождения, к вящему беспокойству матери, поворачивали и так, и эдак, разглядывая все отверстия на теле. Его мать, Трейя Редчуз, была практичной дочерью неудачливого рыбака и обладала способностью смирять бури на море. Познавшая бедность, она сильнее, чем многие иные матери, мечтала, чтобы ее сыновья обладали полезными дарами.

Дар Айо был далеко не бесполезным: одним касанием он мог менять цвет предметов и обладал невероятной силой. Когда родился Завьер, старший братик уже подзарабатывал в разных местах: подкрашивал стены соседских домов, поновлял по просьбе матерей своих приятелей их выцветшие платья, таскал тяжеленные механизмы, бочки с сахаром да акульи туши. Их отец Пьютер был гордым обладателем длинного черно-серебристого ухватистого хвоста, что грозно вздымался всякий раз, когда Пьютер сталкивался с какой-то несправедливостью. Хвост помогал ему строить школы и храмы и взбираться на леса, не прибегая к стремянке.

Когда Завьеру исполнилось девять и он все еще ни в чем не выказывал ни малейшей магической способности, Пьютера обманул с оплатой мошенник-заказчик. Отец отхлестал его хвостом, а потом принялся дубасить кулаками, пока дурень не поднял ор. Несмотря на явную несправедливость, после этого за Пьютером закрепилась дурная слава и работы у него поубавилось. Трейя очень обеспокоилась, что скоро ей нечем будет кормить сыновей, и поделилась своим беспокойством с мужем. Айо стал пропускать школу: он занимался перекраской автобусов, старых башмаков и цветочных клумб для каждого, кто мог заплатить хоть монетку. Трейя уверяла мужа, что детям нужно образование. «Нет! – возражал ей Пьютер. – Им надо стать мужчинами!» Трейя громко цокнула языком и ушла в бухту помогать рыбакам с уловом. Постоянной работы у Пьютера не было, но тем не менее каждый вечер он ждал, что его накормят ужином.

– Устала я, – вздохнула Трейя. – Подойди, Зав, покажу тебе, что надо делать.

Так Завьер начал готовить на всю семью. Он и сам удивлялся, с какой легкостью повторял все движения матери у плиты, орудуя под ее руководством скудными кухонными принадлежностями, и как ему нравилось возиться в ее скромном, но ухоженном саду. Пьютер недовольно бурчал, что сын занимается женской работой, но ему явно нравилось обсасывать сочные косточки, которые он отдирал от жареного цыпленка, а потом складывал в кучку на краю тарелки, в знак благодарности ласково подхватывая Завьера под мышку. Именно Пьютер, удовлетворенно порыгивая, как-то раз заметил, что приготовленная рыба имеет восхитительный аромат, притом что в доме не было ни стручка жгучего перца, и… А вы не замечали, что мед в банке никогда не иссякает?

Он умолк. Вся семья сидела за столом молча, с вытаращенными глазами. Завьер торжествующе глядел на остальных. Тут Айо просиял, а Трейя шумно вздохнула.

– А ну-ка приведи эту проклятую ведунью, – обратилась Трейя к Айо.

Придя к ним в дом, ведунья схватила Завьера за запястья.

– Ты никогда не замечал?

– Чего? – с недоумением спросил Завьер.

Тело источает душистые ароматы точно так же, как прочие запахи. Но ты же не сообщаешь ведунье, как пахнут твоя слюна или фекалии. Это так… интимно.

– О боги! – воскликнула Трейя.

Ведунья порылась у них в кладовке, вытащила мешок маисовой муки, которой Трейя очень дорожила, и отправила безотказного Айо купить охлажденного сливочного масла.

– Будем печь лепешки-пятиминутки? – поинтересовался Завьер.

Ведунья улыбнулась и, кивнув, принялась резать принесенное масло на мелкие кусочки. Потом позволила Завьеру вмешать его в муку.

– Соли не добавляй!

Он крепко задумался, потому что ему пришлось действовать вопреки дару. Когда тесто было готово, ведунья его раскатала и нарезала на пять кусков. Потом налила растительного масла на сковороду, не обращая внимания на вздохи Трейи по поводу ее наглости: мол, пришла на чужую кухню и давай распоряжаться!

– Так, парень, а теперь дай мне пять разных ароматов.

Завьер на мгновение замялся, а потом провел левой ладонью над первым кругляшом теста. Все как по команде зажмурились, увидев, как края его смуглой кисти потемнели еще больше.

– Корица, – изрек Завьер и приступил к следующей заготовке. – Кардамон, крупное семя. – И он с удовольствием заметил, как вдруг заулыбались глаза ведуньи.

А сидевшие за столом члены семьи, не в силах вымолвить ни слова, изумленно смотрели на него.