Странное чувство, что вот-вот произойдет что-то, на что повлиять будет нельзя.

Вряд ли кто-то еще так часто ходит смотреть варианты бессмысленных квартир, ей казалось, что он специально показывает варианты, которые придутся ей не по нраву. Вообще-то другим шлют варианты по электронке, и общаются с ними так же, или же по телефону. А она живет, в общем-то, близко, так что ее можно погонять. Сжав зубы, девушка недовольно пнула случайный камешек и тут же сморщилась от боли. Немного неудачный пинок, но должно было быстро пройти.

Более того. Все это мог показать и обсудить с ней Эд, неужели он настолько не заслуживает доверия своего компаньона, что не получает лист доступных квартир, и не может вынести их с работы? Что между ними вообще происходит?

Она чувствовала себя камнем преткновения. Таким нелепым, случайным, навязавшимся… будто бы и ни клиент вовсе, а так, сущность, которой нужно подобрать жилье, но торопиться, в принципе, не стоит. И года не прошло, что уж там. Потерпит.

В чем смысл кексов? Холи все думала, смеется над ней Хьюго, или просто стал мягче, потому что попросил брат. Жалеть ее? Самое унизительное, что она могла представить — жалость к себе. Так что желание провалиться сквозь землю, или деться куда-нибудь, чем дальше, тем лучше, росло в ней с каждой минутой.

Он сидел у себя в офисе, взявшись руками за голову. И что теперь делать?

Очевидно, взять бутылку спиртного, дождаться тьмы за окном и уйти в тень, в очередной раз обдумывая кривой, странный план, который скорее всего, не сработает. Это все начинало казаться неестественным, неуместным и неловким, будто он недавно покаялся в церкви и теперь пытается держать марку перед самим собой. Однако, в собственных глазах он начинал выглядеть клоуном, чьи мысли и действия абсолютно нелогичны и смешны. Его злило это, но он ничего не мог с собой сделать. Очередная попытка установить хоть какой-нибудь, пусть даже самый хлипкий контакт рассыпалась в пыль. Но ничего. Будут еще попытки.

Самое невероятное в ночи было то, что очевидное среди дня, в темноте теряло свою ценность, и что там, терялось само. Тихие, но тяжелые шаги раздавались на плохо освещённой улице, улице, где работало только два фонаря. Хьюго недовольно щурился, проходя мимо них, и закрывал ладонью глаза.

Черное небо, усыпанное плотным ковром тусклых звезд, поднималось сегодня необыкновенно высоко, отчего, прямо-таки кожей, ощущался космос, и приходило понимание, что люди являются его так же маленькой, тусклой частью. Мужчина шел медленно, едва переставляя ноги, постоянно потирая подбородок, и откидывая густые, темные волосы назад. Ветра не было, но он отчего-то сутулился, и пряди лезли в лицо.

Тяжелая, неопределенная тоска, живущая внутри, сжимающая в нервном напряжении внутренние органы, заставляющая кровь быстрее передвигаться по телу, казалось, накалялась с каждой секундой. Быть может, он впервые думал о том, насколько одинок, о своем отношении к окружающим, людям, работникам. Печаль и понимание одиночества, словно раковая опухоль, набирали силу в его сознании, заставляя вставать с кровати и идти в ночь.

На левой стороне улицы послышалось легкое шевеление, словно дуновение ветра, или чьи-то тихие, неуверенные шаги. Хейз резко остановился и посмотрел по сторонам: дальше, впереди виднелся одинокий силуэт, который нельзя было рассмотреть из-за сгущающейся темноты. Человек тоже медленно переставлял ноги и, судя по всему, держал руки в карманах. Он, казалось, тоже присматривается, и не спешит идти на встречу. Вскоре, густую ночную тишину разрушил тихий, женский возглас:

— Кто здесь? — В ответ было лишь молчание. Хьюго, широко ухмыльнувшись, медленно проговорил:

— Добрый вечер.

У человека, стоящего напротив, явно перехватило дыхание. Силуэт начал пятиться, постепенно отходя назад. Странная реакция для незнакомого человека, но незнакомого ли? Небо все еще нещадно давило, не смотря на свет звезд, оно угнетало, и света от них не прибавлялось.

Кажется, впервые за долгое время Хейз был доволен прогулкой. Сердце странно сжималось, он ухмылялся и сжимал в кулаках часть ткани черных, прогулочных джинс. Взгляд был устремлен прямо в темноту.

— Что вы здесь делаете? Ночь уже. — Голос становился спокойствие. Девушка глубоко вдохнула, но, более, не сдвинулась с места.

— А ты что тут делаешь, Хол, раз уже ночь? Вот только не говори, что идешь домой. — Ухмылка становилась еще шире.

— То же, что и вы. Гуляю. А что, что-то не так?

— Все так. — Голос мужчины внезапно стал тише, но нисколько не спокойнее, и ей от этого становилось неловко. Она чувствовала, как сквозь ночную тьму он подходит к ней, все ближе. — Просто… тебе стоит быть осторожнее. В темное время суток могут встретиться очень опасные люди. — Хьюго положил ей руки на плечи, и вцепился в них, словно это антистрессовый полиуретан, а не кожа другого человека.

— Ну да… ты, то есть вы, например. Пустите, мне больно, правда. — Она сдвинула брови и нервно сглотнула. Легка дрожь прошла по озябшему телу, только ее собеседник не собирался ее отпускать, напротив, он засмеялся себе под нос.

— Здесь недалеко есть неплохое местечко, тихое, уютное. Может, посидим? Я возьму тебе какой-нибудь сливочный коктейль. Обсудим погоду, курсы валют, процесс приготовления печенья… — Хейз старался говорить нежнее и дружелюбнее, чем обычно, но получалось не слишком хорошо, поэтому он, в конце концов, горько рассмеялся.