3-й ударной армии противостояли 309-я пехотная дивизия, части дивизии “Курмарк”, 25-я моторизованная дивизия и мехдивизия “Мюнхенберг”. Всего противник здесь сосредоточил до 1640 орудий и миномётов, более 100 танков и самоходных установок и около 600 пулемётов.

Для выполнения поставленной задачи командующий армией решил прорыв обороны противника осуществить на участке 6 км силами 79-го и 12-го гвардейского стрелковых корпусов, нанося главный удар в центре полосы наступления в направлении Нейтреббин, Мецдорф, Бернау.

79-му и 12-му гвардейскому стрелковым корпусам ставилась задача прорвать оборону противника на участке Золиканте, Форстаккер, разгромить противостоящие части 309-й пехотной и 25-й моторизованной дивизий противника, к исходу дня овладеть второй полосой его обороны и обеспечить ввод в прорыв 9-го гвардейского танкового корпуса 2-й гвардейской танковой армии»22.

Простите за эту длинную цитату из книги по истории 3-й Ударной армии, но она здесь отнюдь не случайна именно в таком объёме. Только представьте: громады войск и огромное количество вооружения с обеих сторон, добрый десяток каких-то совершенно незнакомых населённых пунктов, постоянно меняющиеся боевые планы – и посреди всего этого находится гвардии младший лейтенант, известный лишь своему непосредственному начальству, десятку подчинённых, то есть двум своим артиллерийским расчётам, и нескольким боевым товарищам. Словно бы песчинка на берегу стремительно текущей реки. Чьё-то неверное движение, резкий порыв ветра – и где она? Кто вспомнит? Разве что девушка Люда из военного госпиталя? Но и она долго ли будет думать про мелькнувшего и невесть куда сгинувшего молодого офицера, пусть даже и очень симпатичного? Война давно отучила людей зацикливаться на потерях. «Да, был – больше нету… Жаль!» Всё! Забыли. Как в той песне: «Живём случайно, расстаёмся, не скорбя…»

Но кто тогда думал о себе, что именно он будет убит в том самом завершающем бою? И вообще многим наивно верилось, что штурм Берлина станет самой последней битвой на Земле, а потом они будут иметь счастье долго-долго жить в мирном мире.

Разумеется, высшее командование Красной армии относилось к происходящему гораздо более реалистично. Маршал Жуков вспоминал:

«В целом проведённая работа по подготовке Берлинской операции была невиданной по своему размаху и напряжению. На сравнительно узком участке 1-го Белорусского фронта за короткое время было сосредоточено 77 стрелковых дивизий, 3155 танков и самоходных орудий, 14 628 орудий и миномётов и 1531 установка реактивной артиллерии. Мы были уверены в том, что с этими средствами и силами наши войска разгромят противника в самый короткий срок»23.

Из этих 14 628 орудий два ствола – причём на общем фоне из числа самых маленьких по своему калибру – составляли взвод гвардии младшего лейтенанта Дроздова. Ему тогда было поручено восемь метров фронта: чтобы надёжно подавить оборону гитлеровцев, на участке прорыва создавалась плотность 266 орудий и миномётов на километр. Подсчитать несложно: порядка четырёх метров на одно орудие, восемь метров – на противотанковый взвод.

Хотя понятно, что на самом деле всё было совершенно не так, никто там пушки и гаубицы в ряд не ставил. Огромные дальнобойные орудия находились далеко за линией фронта, и пехота вспоминала о дальнобойщиках лишь тогда, когда слышала, как шелестят, пролетая в вышине, крупнокалиберные снаряды, именуемые «чемоданами»; противотанкисты же, напротив, стояли перед пехотой, воистину закрывали её собой – «ствол длинный, а жизнь короткая».

Впереди был самый трудный, самый поганый вид боя – бой в городе. Генерал-майор Козин вспоминал то, что видел своими глазами (нередко случается так, что мемуаристы вспоминают то, что видели другие):

«Вражеская столица была хорошо подготовлена к обороне. Каждый квартал, каждый дом, каждый этаж сражался. Стреляло каждое окно. Фашисты не сдавались. У них была большая возможность манёвра, им были известны особенности каждой улицы – подземные ходы сообщения, подвалы, люки.

Вести бой в городе всегда трудно, а тем более в таком, как Берлин, в котором все прочные каменные дома были превращены в крепости с многоэтажными подземными бункерами, подвалами»24.

Про штурм Берлина написано немало. Юрий Иванович Дроздов таких воспоминаний не оставил, и вообще вся «военная» – то есть непосредственно про войну – часть его воспоминаний состоит из двух с половиной предложений:

«Никаких геройских подвигов в ходе боевых действий мне совершить не пришлось. Война – это страшная кровавая работа, тяжёлая и безжалостная, и чтобы выжить самому и другим, я просто старался делать её добросовестно, насколько это было возможно младшему лейтенанту в неполные девятнадцать лет. Войну закончил в Берлине…»25

Обрываем фразу, потому как далее – уже о послевоенной службе в рядах Советской армии. Правда, тут можно заметить очевидную неточность: в мае 1945-го Юрию Дроздову было неполных двадцать. Но это, как понимаем, «прокол» редактора его воспоминаний.

52-я гвардейская стрелковая дивизия была введена в наступление на главном направлении 19 апреля и в ходе ожесточённого боя преодолела три оборонительных рубежа. Утром 21 апреля дивизия первой из всех атакующих соединений Красной армии вошла в Берлин. Продолжая наступление, завершившееся 2 мая, она прошла по германской столице порядка двадцати километров, очистив при этом 120 её кварталов.

О том, как сражался в Берлине Дроздов, можно узнать из двух источников. В общих чертах об этом писал командир 52-й гвардейской дивизии:

«При наступлении в Берлине мы применяли тактику действий штурмовыми отрядами и группами (взвод, рота), усиленными артиллерией, танками, САУ, сапёрами, химиками и огнемётчиками, – вклинивались в расположение противника, расчленяли его оборону на куски. Изолируя кварталы и отдельные районы, мы затем овладевали ими. Боевой порядок штурмовых отрядов и групп эшелонировался в глубину с таким расчётом, чтобы действия пехоты поддерживались танками и самоходно-артиллерийскими установками, а танки охранялись пехотой и поддерживались САУ. Танки и САУ, двигаясь за пехотой, которая овладевала домами, уничтожали огневые точки. Сзади идущая пехота прочёсывала и очищала подвалы, этажи, чердаки зданий»26.