«Значит, точно сон, – успокаиваю я себя. – Даже интересно, к чему такая хрень видится».

Мурчик отмахивается лапой от надоедливой рыбки, которая суётся прямо ему в морду – не мешай, мол. Но схватить её не пытается. Глазищи отсвечивают в свете фары.

Внезапно он устремляется вперёд и обгоняет меня. Останавливается и оглядывается.

Приходится следовать… за проводником.

Еду минут десять. Похоже, на пару километров углубляюсь в море. Оно здесь неглубокое, что для Крыма редкость. Но водный потолок уже довольно высок.

Я начинаю глупо хихикать.

«Нет, до Турции вряд ли доеду!»

Мурчик останавливается и смотрит на меня с осуждением – не понимает хозяин важности момента. Затем задирает морду и открывает пасть.

Я направляю свет фары вверх.

На воде кто-то лежит. Человек.

Отдыхает.

Кот требовательно на меня глядит.

И я понимаю, что парня нужно каким-то образом толкать к берегу. Чувствую, что плывёт он давно и выбился из сил. Сам эту пару километров уже не одолеет.

Вот только – каким именно образом? Во-первых, высоковато. А во-вторых, как человек отреагирует, если его кто-то из воды начнёт подталкивать? С перепугу ведь сразу потонет.

Почему я сам не тону, да ещё на пару с котом, предпочитаю сейчас не задумываться.

Как тут дальше быть? Я озираюсь. Ничего такого, что могло бы помочь разрешить проблему, в пределах видимости не находится.

Мурчик снисходительно оглядывается. Смеётся, наверное, над человечьей беспомощностью. А потом встаёт на задние лапы и, перебирая передними, всплывает вверх!

Я понимаю это как подсказку и приподнимаю переднее колесо, направляя велосипед к водному потолку. Но кот планирует на меня и бьёт лапами по фаре.

«Свет погаси, дурень, напугаешь ведь!» – так я это перевожу.

И правда. Я отключаю фонарь.

Кот плывёт в сторону, держась где-то в метре от поверхности.

Ясно. Нужно подняться повыше и посветить. Огней в посёлке ночью почти нет, скорее всего, выдохся парень так, что берега не видит в буквальном смысле. Пусть подумает, что это какой-нибудь маячок на буйке. Воодушевится и доплывёт.

Просто обязан доплыть!

И я поднимаюсь с велосипедом. Так же легко, как Мурчик.

Снова зажигаю фару. Тёмное человекопятно находится метрах в пятидесяти. Начинает шевелиться.

Значит, заметил огонёк на воде.

Плывёт!

Ну, молодец.

Я держусь у поверхности, стараясь не сближаться с пловцом. Потихоньку мы продвигаемся к берегу. Те километры, которые я проехал за десять минут, преодолеваем за два часа.

Берег близко. Уже должен быть виден и парню. Я выключаю свет и пропускаю его вперёд.

Останавливается. Растерялся, видать. Но вот – руками машет с удвоенной силой!

Встал на ноги. Бредёт.

Уф-ф-ф…

Где кот? Где этот разбойник?

Никуда не делся. Крутится у ног, потом бежит по дну вслед за человеком.

Я потихоньку выбираюсь на берег. Подальше – будто ехал себе по пляжу, а тут нате вам… Снова включаю свет. Прямо в луче стоит Мурчик и отчаянно отряхивается. Сверкающие капли летят во все стороны.

– Ээй… – слышится хриплое.

– Эгей! – отвечаю и ускоряю ход.

Вот он, сидит в полосе прибоя и тяжело, надсадно дышит. Кудрявый, черноволосый, довольно накачанный.

– Друг, ты что? Тонул, что ли?

– Ага… – сипит он и начинает кашлять. – На спор… С пацанами поспорили… За горизонт заплыл и направление потерял. Потом лёг и ждал, куда течением вынесет.

– Ну и дурак! – говорю я резче, чем собирался.

– Сам знаю… Это вы фарой светили?

– Я… Откуда хоть?

Он называет посёлок – вообще хрен знает где, километрах в двадцати!

– Ни фига себе занесло! Как же ты назад?

– Отдохну и пешком…

– Вот что, – говорю решительно, – пошли-ка ко мне. Чаю попьёшь, ночь переспишь и пойдёшь обратно.

Чуть не вырывается – поплывёшь!

– Нет, нет, нет! – заводит он поспешно и даже испуганно. – Я лучше пойду!

И я почему-то чувствую – настаивать не нужно.

– Как знаешь…

– А что это у вас кот мокрый? – вдруг спрашивает парень. – Купался, что ли? И воды не боится?

Перевожу взгляд на Мурчика. Тот скачет – песок никак не хочет отлипать от мокрых лап и шерсти.