— Давай.

Окей. Голодовка отменяется. Фенрир закрыл термос и продолжил путь. Девушка упорно избегала смотреть на него, и потому он мог рассмотреть ее без помех. То, что она избегает его взгляда, ему не мешало. Он привык.

Привык, что его считают чудовищем, животным, хотя меняющие шкуру постоянно забывали, что самым жестоким из животных являются как раз они сами. И ещё люди. Да, он убивал, и делал это намного чаще, чем все остальные эйги Стаи вместе взятые. Но у него, например, никогда не возникало желания вспомнить и вновь обсудить подробности убийства, как делали это прочие мужчины.

Как ни странно, именно обращение к звериной части своей сущности позволяло ему сохранить свою совесть чистой. Его зверь никогда не убивал ради забавы или ради убийства, как такового. И его жертвы, как правило, заслуживали своей участи: хашишийя и мунгики, промышлявшие продажей наркотиков и грабежами. Впрочем, как и нынешние эйги. Стая вырождалась — биологически и морально.

Последняя мысль снова заставила его вернуться к девушке на заднем сиденье. Если бы утром ему сказали, что к вечеру он станет обладателем чистокровной эйги, да еще и из рода Хорфагеp, он рассмеялся бы шутнику в лицо.

Бьярн, надо отдать ему должное, хорошо платил Фенриру за его работу, но такой щедрости от хитрого ярла не ожидал никто. Женщин эйги выкупали за огромные деньги. Не важно, были ли они образованными, красивыми или выросли в деревенской глуши. Каждая из них была на вес золота, особенно те, в чьем роду рождались воины не слабее ульфхеттара. А у Хорфагеров в каждом поколении появлялся, как минимум, один берсерк.

И дочь Магнуса была, ко всему, еще и красавицей. Белая, как снег. Красная, как кровь. Отец мог выдать ее замуж в любую из Стай Свитьода, и заключить выгодный политический союз. Видимо, Бьярна ждали очень тяжелые времена, и он сильно нуждался в Фенрире, раз расщедрился на такой великий дар.

Скольких людей или эйги ему придется убить, чтобы сохранить эту девушку для себя?

— Выйдите все. Ждите за дверью. — Бьярн мотнул головой в сторону все ещё плачущей Гудрун: — Ее тоже заберите.

Дождавшись, когда уйдут все, он проверил, плотно ли закрыта дверь, и вернулся к Магнусу. Тело уже переложили на стол, и ярл не мог не отметить про себя, с каким трудом подняли его четверо мужчин. Покойник оказался необыкновенно тяжел, что было верным признаком того, что лежать в могиле спокойно и мирно он не станет.

Ярлу сейчас меньше всего нужно было, чтобы его навещал живой мертвец. Он помнил своего деда. Старик любил покататься верхом на коньке крыши и частенько приходил в постель к бабке, чем и свел ее в могилу в конце концов. Куролесил как мог, пока его не упокоили старым проверенным способом: отрубили голову и положили ему между колен.

Бьярн с удовольствием поступил бы точно так же с Магнусом, но лишние слухи ему были не нужны. Тем более, сейчас.

Чтоб тебя тролль задрал на том свете, Магнус Хорфагер. Ты оказался хитрее, и обвел своего ярла вокруг пальца. Мальчишку рвара ему теперь не достать.

Бьярн выбрал в списке быстрого набора на телефоне третью сверху строку:

— Снимайте засаду. Он не придет.

Греттира Валлина, дружка Орвара, пришлось отпустить. Его отец занимал в Стае слишком видное место, так что ссориться с ним сейчас, накануне возможной смуты, было совсем не выгодно. А это значило, что сын Мангуса не вернется домой.

— Скоро к вам подъедет Анунд. Я даю ему допуск в кабинет хозяина и ко всем его бумагам.

И пусть этот щенок только попробует сказать, что не нашел золота. Ни следа, ни крупинки… Выверну мясом наружу, мстительно подумал Бьярн. Во всяком случае, у него уже готов был список тех, кого можно будет обвинить в неудаче на случай, если другие стаи выразят свое недовольство.

Что, впрочем, дела не меняло. А следовательно, у него осталась одна попытка, которую ему подарила старуха вёльва.

Бьярн некоторое время смотрел в спокойное мертвое лицо, а затем оттянул вниз подбородок покойника и, выудив из кармана камешек с руной, положил его под язык Магнуса. Ярл ничего не понимал в этих закорючках и предпочел бы не испытывать судьбу, но на кон было поставлено слишком многое, слишком. Ему нужно было получить ответ.

— Куда пойдет твой сын, Хорфагер?

Покойник ответил почти сразу, и Бьярну было жутко слышать слова, вылетающие из неподвижного рта.

— Он будет рядом. Очень близко. И когда придет время, он встанет перед тобой лицом к лицу.

После глотка бренди стало чуть легче дышать. Во всяком случае, Фрейю перестало выворачивать от запаха крови. Душевная боль уже не казалась такой острой. Вероятно, ее разум застыл и оцепенел в ожидании ещё худшего испытания.

Что с ней сделает этот пес Бьярна? Лучше не думать.

Девушка постаралась сосредоточиться на мелькающем за окном пейзаже. Машина въехала в Мальмё по 22-му шоссе и продолжала мчаться прямо по Барловсброн. Миновав «Мальмё Барлoв гольфклуб», свернула налево и покатила по внутреннему кольцу на юг.