Сон? Ах, если бы! Очередное напоминание о неудачной попытке найти свое место в жизни. Глупо было надеяться, что деревенская девчонка устроится в городе — без денег, без связей, без крыши над головой. Ей не забыть, как пришлось опуститься на самое дно. О таком даже на исповеди страшно рассказывать.

Плохие мысли, греховные. Как бы ни случилось чего…

Предчувствие не обмануло. Перед вечерней службой настоятельница пригласила Полину к себе. О причине гадать не пришлось: она подавала прошение о переводе в послушницы. Три года Полина жила при монастыре трудницей, и ничего не изменилось. Идти ей по-прежнему некуда. Однако и монахиней стать не просто.

— Отказ? — От обиды на глаза навернулись слезы. — Но почему, матушка? Я же… так старалась.

— Старалась, — согласилась пожилая игуменья. — Трудилась хорошо. Только нет в тебе истинной веры, Полина. И в монастырь ты стремишься от неустроенности в жизни.

Полина всхлипнула и уставилась в пол, боясь поднять голову. Что толку возражать, если настоятельница права? И сны эти кошмарные, и мысли о том, что довелось испытать, так и не остались в прошлом. Значит, вера ее недостаточно сильна. Она просто неудачница, которая никому не нужна.

— Я тебя не гоню, — продолжила настоятельница. — Однако за тобой приехали.

— Что? — растерялась Полина. — Кто? Тетя Тая?

Больше, собственно, и некому. Тетка, сестра матери, ее единственная родственница. Петька и Галка, ее дети, не в счет, малы еще. А Линка, хоть и ровесница, но скорее удавится, чем появится в монастыре.

— Нет. Родственники твоего отца.

— Моего… Матушка! Вы же знаете, мой отец утонул, когда я еще не родилась, а его родители…

— Это родственники твоего настоящего отца, Полина. Впрочем, пусть лучше объяснит тот, кто за тобой приехал. Иди, он ждет в чайной.

— Я? Одна…

— Он настаивает, чтобы ты пришла одна, — пояснила настоятельница. — Дмитрий Львович его зовут. Не ошибешься, других посетителей там нет. Ворота уже закрыты.

— Он мой…

— Иди, иди. Он все объяснит. И запомни, тебя никто не гонит. Но и место твое не здесь.

Вот и поговорили.

Полина, конечно, надеялась, что ее переведут в послушницы, но отказ не стал неожиданностью.

Но… родственники отца? Неужели их с Линкой все же перепутали!

В чайную Полина попала с черного хода, поклонилась сестрам, трудящимся на кухне, и прошла в зал для гостей. За одним из столов, спиной к окну, сидел мужчина: темноволосый, слегка бородатый, в легкой джинсовой рубашке с расстегнутым воротником.

Сердце екнуло. Для отца он вроде молод, навряд ли ему больше сорока. Брат? Дядя? Ох, нет… Если и брат, то не ее.

Полина подошла ближе, и мужчина поднялся ей навстречу. Она давно научилась прятать взгляд: смотреть в глаза паломникам, особенно мужчинам, нельзя. Но этого гостя Полина рассматривала, позабыв о приличиях — искала знакомые черты лица. Однако ничего общего с Линкой так и не заметила. У той волосы цвета соломы, веснушки, острый нос, узкие губы и водянистые глаза. А этот мужчина как будто другой породы.

К слову, он тоже рассматривал Полину. Его взгляд скользнул по лицу, по мешковатой одежде, задержался на руках, сцепленных на животе. Полина спрятала их за спину, как только сообразила, что они покрыты ссадинами и темными пятнами от травы.

И поежилась, почувствовав, что на нее смотрят снисходительно, как на бедную родственницу. Это так знакомо!

— Дмитрий Львович? — произнесла Полина, пересилив себя. — Это вы меня ждете?

— Полина? Добрый вечер. Да, присаживайтесь. Хотите чаю?

Он распоряжался так, как будто находился не в чайной монастыря, а в гостиной собственного дома. И голос… мягкий, бархатистый, но с властными нотками.

— Нет, спасибо, — отказалась Полина. — А как вам… чай? Возьмите пирогов с ягодами, у сестер они получаются особенно хорошо.

— Я уже поел, — сообщил Дмитрий Львович. — Пироги действительно вкусные, чай и мед тоже. Давайте сразу к делу. Я здесь по поручению вашего прадеда, Хованского Юрия Олеговича.

— Наверное, меня с кем-то спутали.

Она точно знала с кем. С Линой, конечно же. Это ее мать, тетя Тая, родила ребенка от студента-москвича, сгинувшего бесследно, как только закончилась летняя практика. И Полина даже знала, почему произошла путаница!

— Полина Ивановна Кошкина? — уточнил Дмитрий Львович, заглянув в папку, лежащую перед ним. — Дата рождения… номер и серия паспорта…

— Да, это я, — подтвердила Полина. — Но мой отец…

— Ваш отец — Хованский Игорь Николаевич, родной внук моего клиента. Я — адвокат Юрия Олеговича. Вот доказательство родства.