Шрифт:
— Ну, наконец-то! — произнес Король, задыхаясь от счастья и потирая речки. — Вон их сколько! Среди них наверняка отыщется та, что очарует нашего упрямца!
И Король, в чем был, ринулся поскорее в сад, поприветствовать гостий.
Но с первых же шагов, что он проделал по лестнице, его ожидали пренеприятнейшие сюрпризы.
Вчерашняя дочка Лесничего отчего-то уже не казалась Королю такой уж страшной и толстой, потому что на лестнице он нос к носу столкнулся с невообразимо толстой девицей.
Пожалуй, енот мерк в сравнении с ней. Красотка была чудовищно жирна, одета в яркое алое платье, и не выпускала из рук небольшое ведерко, наполненное вкусными, хорошо прожаренными куриными жирными крылышками. Девица их жевала, а косточки выплевывала прямо под ноги, на лестницу. Увидев Короля, девица шустро спрятала ведро с едой за спину и приветливо осклабилась, являя куски курятины меж зубов.
У другой девицы Король с содроганием обнаружил сросшиеся на переносицы густые, грозно нахмуренные брови и черненькие усики над верхней губой. Они сделали бы честь любому лихому кавалерийскому офицеру.
Третья красотка оказалась почему-то на деревянной ноге.
Четвёртая — с глазами, смотрящими в разные стороны.
Чем больше гостий встречал изумленный Король, тем больше ему казалось, что он попал в какую-то комнату ужасов в дешевом цирке. И енот как девушка нравился ему все больше.
"Небеса! — думал совершенно потрясенный король, здороваясь за ручку с очередным шедевром шутницы-природы. — В моем королевстве что, не осталось красивых девушек?!"
— Но постойте, — бормотал он возбуждённо, потирая лоб, — ведь была маркиза, как ее там… И графиня, графиня тоже ничего! Вполне недурна!
Но расторопный слуга на нетерпеливый зов Короля поднес ему целый поднос писем, в которых дамы с красивыми девочками-дочеьми все, как одна, извинялись и говорили, что прибыть на бал не могут, ввиду внезапного заболевания.
— Всю страну разом охватил понос?! — проорал рассвирепевший Король, терзая в клочья очередное письмо и осыпая все вокруг себя мелким обрывками бумаги. — Это что за саботаж?!?
Он кричал бы и сердился еще. Но тут к нему, медленно и с явным трудом, подошла совсем уж старенькая гостья.
Она была нарумянена не меньше остальных прелестниц. Во все ее морщинки набилась пудра. Парик высокой копной возвышался на трясущейся от старости голове. Улыбка открывала вид на два ряда отличных вставных зубов.
— Ах, мон шери, — скрипучим старческим голосом произнесла кокетка, поглядывая на взбешенного Короля особым игривым взглядом.
— Чего вам, сударыня, — страдальчески произнес Король, мужественно борясь с паникой и понимая, что эта дама тоже приехала знакомиться сегодня сыном.
— А не соблаговолите ли вы мне подсказать, — проскрипела старушка, — где мне можно найти этого прелестного юношу?
И она протянула Королю портрет, полученный ею накануне.
Вероятно, у нее было внучки на выданье, а то и правнучки. Но на портрете вместо принца был изображен похотливый лысый старикашка, и мадам решила попытать счастья сама.
— Ах, вот в чем дело… — произнес Король, которому с портрета старый принц подмигнул раз десять. — Вот какой микстурой ты их попотчевал… Ну, я тебе это припомню!
Глава 9. 2
С утра Изабелла едва успела усесться к плетеной корзинке с фасолью и золой, которую бросил привлеченный к общему делу енот, как над ее головой появилась Фея.
Ее крылышки чуть слышно жужжали, зола от их трепета взлетала серыми облаками и покрывала Изабеллу с ног до головы. Но Фея как будто этого не замечала. Она продолжала летать кругом, рассматривая девушку и все больше пачкая ее в золе, сокрушенно при этом прищелкивая языком.
— Бедная девочка, — пропела Фея приятным голоском, но Изабелле отчего-то показалось, что ее всемогущая крестная над ней издевается. — Ну как, познала горечь труда? Не правда ли, это тяжело, грязно и унизительно? Все еще хочешь замуж за садовника?
Изабелла вспомнила поцелуи Люка, расцветающие ласковым теплом на ее губах, и сердито засопела. Неожиданно для себя самой она поняла, что готова перебирать фасоль и бобы для своего красивого садовника, лишь бы он был с ней, и ничего унизительного в этом нет.
«Люк говорил, что честный труд — это вовсе не стыдно, — думала Изабелла сердито, тщательно отделяя зерна от мелких кусочков не прогоревшего угля. — Но тем, кто порхает с цветка на цветок, и тем, кому еду добывают пчелы и мотыльки, этого не понять».