Еще шесть фигур, застывших рядом, отличались от него разве что габаритами — по высоте и по ширине, но не состоянием гардероба. Всего семеро. А я, получается, буду за Белоснежку? Н-да, какое-то слишком уж авангардное прочтение получилось. Ну чистый же сюр! Смотреть на это не хотелось, и я снова отвернулась к Шикону, раздумывая, как перелить ему силу, чтобы хоть чуточку подправить здоровье. Колдовать для этого не обязательно, достаточно простого контакта, например, если дотянуться ногой…

— Чего морду воротишь? — опять сбили меня с мысли. — Не нравлюсь?

— Гляди-ка, угадал, — нагло ответила я прямо ему в лицо, — кому ж такое чмо понравится?

На самом деле ситуация выглядела страшной до одури. Да такой, собственно, и была. Но вот позволить себе испугаться я не могла — тогда нас лучше хоронить сразу. При встрече со стаей шакалов выжить можно только одним способом — стать тигром. Ну, или притвориться им. Но так, чтобы они действительно поверили — ты хищник еще более страшный и наглый. Впрочем, об этом я тогда не думала, хамить начала чисто инстинктивно. К тому же была уверенность — ничего особо плохого мне пока не сделают, иначе какой смысл был ловить нас, да еще и тащить сюда? Значит, сначала озвучат какое-то предложение, и только потом, если не поладим, будут применяться меры воздействия. То, как аккуратно обошлись со мной, в отличие от того же Шикона, эти выводы лишь подтверждало. И ощущение относительной безопасности тоже провоцировало меня на такой тон. Тем более что общаться с этими засранцами хотелось именно по-хамски, и хотелось невыносимо…

— Хорохоришься, ведьма? — Заскорузлые пальцы железной хваткой вцепились мне в подбородок, задрав лицо так, что пустые глаза прирожденного убийцы оказались совсем рядом. — Зря. Лучше веди себя повежливей. А то я ведь больно и неприятно могу сделать. Или наоборот. Как мне захочется.

Уверенная ухмылка на тонких губах не оставляла ни малейших сомнений — может. Этот может. Оставалось лишь молиться всем богам, чтобы он все-таки не углядел моего страха, холодными когтями вцепившегося в душу. Иначе конец!

Неужели я ошиблась, и на самом деле мы не настолько неприкосновенны? Но для чего тогда вообще было затевать весь этот спектакль? Чтобы поиздеваться надо мной без помех? Чушь какая… Или… — Мысли в голове заметались с бешеной скоростью, позволяя, наконец, событиям сложится в более-менее осмысленный рисунок. — Или они просто выполняют чей-то заказ на доставку? И в условиях этой доставки не оговорено, что «бандероль» при получении должна быть целой? А наоборот, оговорено как раз обратное? Что-то подсказывало — верно именно последнее. Значит «учить» меня будут. Причем не в бессознательном состоянии, а с развернутыми угрозами и подробными пояснениями. Так, чтобы усвоила наверняка — за что и почему. Ммать, да кто ж меня так ненавидит?

Подтверждая эти невеселые мысли, гворс продолжал глумиться, подзуживая остальных:

— Ты ведь не хочешь больно, а хочешь приятно, правда? Тогда давай знакомиться поближе. — Наглая ухмылка стала еще и сальной. — Эй, есть желающие присоединиться?

— Зигги, но она ж из данов! — озадаченно пробубнил отечный бандит, стоявший рядом.

— И что?

— Ну, дык, с ними ж не можно…

— С чего бы? — Гворс, наконец, оставил в покое мой подбородок и повернулся к говорившему. — А по мне нам просто повезло. Вы ведь еще ни разу таких не пробовали? Говорят у них там все устроено подходяще, и они очень даже сладенькие. Если мы возьмемся за дело всеми, да с огоньком, да с выдумкой…

Дошло до меня быстро. И дальше я действовала уже без раздумий, на чистых инстинктах. Бандита прервал… мой собственный хохот. Гворс от неожиданности сбился на полуслове — еще бы, я и сама от себя такого не ждала.

— Ты чего? — даже голос у него стал менее резким.

— Я? Да я-то ничего, — смех начал приобретать истерические нотки, тут же загнанные обратно, — а вот ты, дубина, никогда не думал, почему даны так редко имеют детей?

— Не-ет. — Он все еще не пришел в себя и потому ответил, а не послал меня грубо и далеко.

— Да просто потому, дубина, что они редко трахаются! Им, знаешь ли, жизнь очень дорога. Собственная, в смысле. — Вдохновение так и перло из меня, подстегнутое страхом и круглыми от удивления глазами слушателей.

— Чего?

— А того, дубина, что во время этого дела мы пьем жизнь из мужиков. Даже колдовать не надо, все получается само собой, от возбуждения. Но у дана с его магией и силой есть шанс выжить, если, конечно, не увлекаться и сдерживать себя, а у тебя, дубина, ни малейшего! Ты ведь не колдун? Правда, дубина? А я сдерживаться не собираюсь…

Самой плотоядной из моих улыбок гворс не вынес, заматерился и отскочил на пару шагов. От греха.

Поверил! С ума сойти, в такую-то чушь. Хотя, может, потому и поверил, что чушь? И остальные, судя по вытянувшимся рожам, поверили тоже. Безоговорочно. Вот и ладненько, значит, можно немного расслабиться и попытаться загнать ледяной ком страха поглубже, туда, где о нем можно будет забыть хотя бы на время. Я опять мерзко хихикнула, на этот раз вполне искренне и совершенно не сдерживаясь, над мыслью о том, что вот так, похоже, и рождаются легенды. Стрррашные!