На вопрос, что он здесь делает, Кулик кашлянул в кулак, насторожив этим Василия Васильевича, а после признался: « За вами слежу» и сразу же объяснил, что приходил к нему с жалобой лишь для того, чтобы установить в его кабинете подслушивающий «жучок». Второй же позже ему подвесила на пиджак одна из медсестер в клинике, получившая за это денежное вознаграждение и уволившаяся оттуда на следующий день.

Услышав это, Ланцов побледнел и расстегнул торопливо пальто, но под ним находился лишь связанный женой свитер, и Кулик поспешил его успокоить, что в данный момент их никто не прослушивает и бояться ему сейчас нечего. Все это походило на какой-то киношный «крутой» детектив, и Василий Васильевич, вскипая от возмущения, потребовал от него немедленных объяснений – кто, зачем и по какому праву за ним шпионит.

Вместо ответа Кулик предложил подвезти его до работы и по дороге все рассказать, но усомнившись в чистоте его помыслов, Ланцов потребовал от него объясниться на месте, однако сыщик его успокоил:

– Меня вам опасаться не нужно, я уже заражен вами и только рад этому, – с улыбкой сказал он. – Не по мне эта работенка, хотя и платят прилично, я всю свою жизнь другим занимался. Давно уйти от них собирался, но все не решался, а вирус ваш этому поспособствовал, я и заявление уже написал.

По дороге бывший старший оперуполномоченный уголовного розыска рассказал ему о своей работе на детективное агентство «Глухарь», выполнявшее в настоящее время заказ бизнесмена Зотова, и, услышав фамилию своего могущественного соседа, Василий Васильевич почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

– Он уже все о вас знает, – предупредил его отставной майор. – Цели его мне неизвестны, но за дочь свою он на вас очень зол, поэтому будьте осторожны и бдительны.

Добравшись до здания ЖЭКа, они остановились поодаль от входа, покинули транспорт и направились в кабинет Ланцова, где, пошарив рукой под столешницей, Кулик явил на свет миниатюрный «жучок».

«Что мне с ним делать?» – храня молчание, написал на листке от календаря Ланцов, и Кулик, взяв у него из рук карандаш, черканул в ответ: «Делайте, что хотите».

Прощаясь на улице, Василий Васильевич крепко пожал ему руку и пожелал не сбиваться с избранного пути, подбодрив его: «Силы иссякнут, готов помочь», и тот, усмехнувшись, заверил, что сил у него после их первой встречи в избытке, еще раз предостерег Василия Васильевича и оставил ему на всякий случай номер своего телефона.

Вернувшись к себе, Ланцов внимательно изучил «жучок», после чего обмотал его скотчем и положил в сейф. Полученная им от Зотова «черная метка» требовала более глубокого осмысления и принятия быстрых и действенных контрмер, и он, позвонив Разумовскому, вызвал того на встречу.

Около восьми вечера он уже одевался, собираясь в пивбар на рандеву с профессором, когда дверь его кабинета без стука открылась, и в кабинет вошел припозднившийся посетитель, с порога продемонстрировавший ему «корочки» с двуглавым орлом и представившийся майором Бариновым.

«Господи, еще один. Сколько же вас?» – пронеслось в голове у Ланцова, и он машинально спросил:

– Тоже из «Глухаря»?

– Из ГУВД Санкт-Петербурга.

«Этим-то я зачем?» – глядя на фото майора, подумал Ланцов.

Словно читая его мысли, тот объяснил, что по распоряжению своего руководства должен доставить его немедленно в Главк, однако Ланцов этому воспротивился, сославшись на позднее время и назначенную у него важную встречу.

– Встречу придется перенести, а время по нашим меркам еще детское, – тоном, не терпящим возражений, сказал ему словно отрезал Баринов и вручил растерявшемуся после его слов Василию Васильевичу заготовленную на этот случай повестку, предупредив, что в случае неподчинения он вправе осуществить насильственный его привод.

«От этих не отвертеться, придется ехать», – мысленно смирился Ланцов со своей участью, после чего позвонил Разумовскому и отложил намеченное свидание.

В полном молчании они доехали за полчаса до полицейского Главка и очутились в стенах этого пугающего одной лишь своей вывеской серого гранитного здания, расположенного на Суворовском проспекте рядом со Смольным, и уже в вестибюле его Василий Васильевич почувствовал легкий озноб и головокружение, убедившись, что не зря оно пользуется дурной славой в народе, а побывавшие в нем даже единожды граждане долго потом страдают бессонницей и головными болями.

Поднявшись в лифте на последний этаж, они пошли по длинному пустынному коридору с многочисленными дверьми, пока не остановились возле одной из них, и Баринов, открыв ее, завел Василия Васильевича в необычную по дизайну комнату.

Три стены ее были обшиты пластиковыми панелями и интереса не представляли, четвертая же стена выглядела как одно сплошное огромное зеркало, что создавало сюрреалистичный пространственный эффект, и Ланцову вспомнилась посещаемая им в детстве «комната смеха». Внутреннее же убранство комнаты было весьма аскетичным и состояло из расположенного в центре обшарпанного стола, металлической вешалки и нескольких разномастных стульев, предназначенных явно не для смеха и развлечений.