– Мой лес любит веселье и песни. Как же я давно их не слышала. Раньше, когда Сердце еще сияло для всех, лучшие музыканты приходили сюда, играли и пели, а лес подхватывал. Но с тех пор никто такого не делает. Это была не лучшая песня, что я слышала, но… – Она улыбнулась и протянула Генри руку. Он встал, ухватившись за нее. – Освальд ненавидит музыку, песни, сказки, рисунки – все, что люди создавали своими дарами. Теперь я вижу, что ошиблась. Как странно, что Барс выбрал тебя, с твоим даром огня. – Она откинула с лица ледяные волосы, и они коротко скользнули по его лицу. – Но мне нечем вам помочь. Барс мне не являлся, а Сивард в своем походе не заходил в мой лес, так что я не знаю, какую подсказку должна вам дать.

– О, какой шарик! – сказал Сван.

Все повернулись к нему: он катал туда-сюда ледяной шар размером с кулак.

– Я его не создавала, – нахмурилась королева. – Откуда ты его взял, поэт?

– А он мне просто под ноги выкатился. – Сван весело наподдал по нему ногой, и шар покатился прочь.

Королева поймала его и вдруг фыркнула, оглядываясь.

– Вот теперь я верю, что ты вернулся, – тихо сказала она и улыбнулась шире.

– Да это же просто круглая ледышка, – проворчал Хью, стряхивая с себя воду. – И чего нам с ней делать?

– Разгадывать подсказки Барса не моя забота.

Королева вложила шар в ладонь Генри, а вторую руку протянула к его лицу – он почувствовал тонкие, дышащие холодом пальцы около своей щеки.

– Внутри тебя – огонь, – негромко сказала королева. Она стояла так близко, что Генри скорее угадывал движения ее губ, чем слышал слова. – И однажды он вырвется наружу. Будь осторожен. Освальд не простит, что ты выбрал не его сторону. Он сделает все, чтобы погубить тебя.

Она шагнула назад, так и не прикоснувшись к нему, и с улыбкой сказала:

– Если дары вернутся, напомните всем, что нет лучшего места для музыки, чем зимний лес. Спасибо вам, поэт, музыкант и мальчик, который стучал в котелок.

– Я способен на большее, – оскорбленно пробурчал Хью и начал собирать съехавшие вслед за ним по льду мешки и корзины.

– Хм, леди, ваша компания – большое удовольствие, и этот лес, конечно, теперь выглядит гораздо веселее, но я бы не отказался из него выбраться, – подал голос Джетт. – А где тут выход?

– О, везде, где хотите.

С этими словами королева развернулась – ледяные волосы звякнули друг о друга – и пошла прочь.

Одной рукой сжимая шар с подсказкой, другой рукой Генри раздвинул ветки деревьев и едва не задохнулся от неожиданности. Под ногами была черная, влажная земля. Они стояли на вершине покрытого лужами и грязью холма; одуряюще пахло весной. Генри обернулся – ледяные деревья высились плотной стеной, и с этой стороны стена была почерневшей, изъеденной теплом, с нее текла вода, в нее вмерзли живые ветки, на холме рос редкий, голый, с едва набухающими почками лес.

А под холмом была деревня.

Приземистые разноцветные дома выглядели такими ветхими, что издали казалось: надавишь на стену одного, и они начнут валиться, толкая друг друга, пока от деревни не останется груда весело раскрашенных досок.

– Вот это местечко! Таких деревень мало осталось – вся из старинных домов, – одобрительно кивнул Джетт.

– Им потолок на голову не обваливается? – поинтересовался Генри.

Джетт посмотрел на него так, будто он сказал невероятную глупость.

– Раньше строили те, у кого к этому дар был. Их дома уже сотни лет стоят и простоят столько же, не то что новые. Не говоря уж про то, что они глаз радуют.

С этим Генри не мог не согласиться. Чем ближе они подходили, тем яснее он видел резные, словно из потемневшего от времени деревянного кружева ставни, наличники, свесы кровель. Краска на стенах облупилась, но стоящие рядом дома сочетались по цвету, как луговые цветы на одной поляне.

– Мой отец построил новый дом, – пробормотал Генри, с непонятной тоской вспоминая их тесный, темный сруб, будто прилипший к скале.

– Позволь усомниться, что это был образец красоты.

– Даже не вспоминай про Хейверхилл и про свою гадкую семейку, чудище. Из-за тебя нашего отца прогнали, так что ты нам серьезно должен.

– Кстати о долгах. Чего ты сразу не сказал, что у тебя деньги есть? – шепотом спросил Джетт. – И много их у тебя?

– Три монеты, – рассеянно ответил Генри, щурясь на мелкую речушку у подножия холма: та отражала солнце ярко, как бывает только весной.