– Пипец! Осталось три подгузника, – объявила сестра одним не прекрасным утром. – Кто пойдет в магазин? Ты или я?

Кира в это время как раз пыталась соорудить из остатков овощей деревенский салат.

– Как? Уже закончились? – охнула она. – Недавно же пачку покупали…

На это Милана лишь пожала плечами.

– Сама не знаю, как так быстро истратились.

Кира уселась на табуретку, переложила Каролину в другую руку. Тут же посчитала в уме имеющуюся наличность. На какую-никакую еду хватит, а на подгузники – нет.

– Обойдемся без них, – приняла она волевое решение. – Зря, что ли, пеленки шили? Наша мама ведь как-то обходилась…

На ее слова Милана лишь горько вздохнула.

– Не грусти, – попыталась подбодрить ее Кира. – Машинка все постирает. Проблем никаких.

И наступила эра грязных пеленок. Их скапливалась за день целая корзина, а глажка стала занимать часы и часы. Плюс к этому пеленки не защищали от протекания, и одежда сестер тоже летела в стирку по десять раз на дню.

– Пипец! Вот сейчас совсем пипец! – услышала Кира вопль сестры из ванной однажды утром.

Рванула туда со всех ног.

– Что случилось? – спросила она испуганно.

– Стиралка сломалась! – сказала сестра и разрыдалась.

Кира мысленно выругалась, глубоко вздохнула и сказала:

– Вызовем мастера.

Мастер не помог.

Старушка-стиралка и без того служила семье Лебедевых почти двадцать лет. Пришло время ей отправиться на свалку.

– Что мы будем делать? – всхлипывала Милана.

– Будем стирать вручную, – объявила Кира, уперев руки в боки. – А что? Раньше так стирали, и ничего… У нас вон горячая вода есть, справимся. Никаких проблем!

Горячую воду отключили в этот же день. Веерное профилактическое отключение.

– Сейчас ты тоже скажешь, что никаких проблем? – буравила сестру взглядом Милана.

– Это всего три недели, справимся, – пожала плечами Кира.

И наступила эра стирки вручную.

Лебедевы старались делать это по очереди. Одна возится с малышами, другая стирает, или гладит, или опять стирает. А пеленки все прибывали и прибывали.

Стирке этой не наблюдалось ни конца, ни края. У сестер очень скоро заболели спины, кожа на пальцах начала лопаться, что доставляло невероятные мучения, но выхода не было.

Позже случилось так, что сестры одновременно съели что-то не слишком подходящее и у обоих малышей начался понос. Бедствие это длилось чуть больше суток и окончательно выбило из колеи уставших мамочек.

К утру следующего дня дети умудрились запачкать все имеющиеся чистые пеленки. В ванной громоздилась огромная корзина грязного белья. Но ни стирать его, ни гладить у сестер попросту не осталось сил.

Кое-как уложив малышей спать, Лебедевы сели на кухне глотнуть чаю.

Сидели молча. Смотрели друг на друга. Милана – жалобно, Кира – угрюмо.

– Так, – наконец нарушила молчание Кира. – Ты идешь за памперсами, а я сейчас поищу, где можно подешевле купить стиралку.

– Ой ты ж боже… Мы же потратим на нее все наши деньги из заначки!

– Потратим, – горько вздохнула Кира.

– А потом что? – охнула Милана.

– А потом…

На этом Кира многозначительно вздохнула и достала телефон.

– Звонить буду…

– Кому? – испуганно спросила Милана.

– Левону, – сказала Кира с мрачным видом. – Может быть, он хоть чем-то поможет. Это ведь и его дочь тоже. К тому же когда-то надо сказать.

Да, бывший жених удалил свой номер из ее записной книжки, но удалить его из головы Киры ему было не по силам. А она почти сразу выучила его наизусть – так, на всякий случай. Он до сих пор хранился в закоулках памяти. По ночам она даже иногда его повторяла.

На самом деле Кире уже много раз хотелось ему позвонить. Когда впервые почувствовала в животе шевеление малышки, когда выбирала ей имя, когда узнала пол ребенка. Когда родила… Хотя бы просто сообщить: «У тебя есть дочь».

Вдруг все эти сложности, которые на нее свалились, – знак свыше? Может, вселенная пытается ей сказать, что она была неправа, не сообщив Левону про дочку. И вынуждает ее сделать это своими способами. Или это Кира просто потихоньку сходит с ума и пытается как-то оправдать необходимость позвонить бывшему жениху?

Он поступил с ней гадко, это да. Но ведь в их отношениях было много хорошего. Раньше. Однако обида слишком крепко держалась в ней, а кроме обиды сердце холодил страх. Страх того, что ее обожаемая Каролина окажется Левону совершенно не нужна. Каково ей будет услышать такое? И она не звонила.

Но, возможно, пришло время побороть обиду, страх и все-таки сделать этот звонок.

– Не надо Левону! – вдруг встрепенулась Милана. – Обойдемся как-то без этих Саркисянов! Ты что, забыла, как он с тобой поступил? Он же об тебя ноги вытер! Он же… Не нужна нам его помощь!