Но однажды ему довольно четко привиделось, что на третий год после женитьбы темного повелителя, родится ребенок, который убьет Рагула. Сурт питал тайную страсть к Таурелии – жене Рагула. Повелительница очень любила свою дочь, что шло в разрез с даймонической сущностью. Она знала это и тщательно скрывала, однако Сурт знал о противоестественной слабости необычной даймоницы. Ей-то первой Сурт и поведал о своем предсказании. Путем шантажа он пытался склонить повелительницу к близости с ним, угрожая тем, что расскажет Рагулу о предсказании. Зная нрав повелителя, Таурелия и не обладая даром предсказателя, предвидела, что жестокий правитель, ради собственной шкуры не пожалеет и собственную дочь, которая тоже была рождена в данный период.

Ответить гнусному шантажисту отказом немедленно Таурелия не могла, поэтому сказала Сурту, что ей нужно время подумать и это позволило ей выиграть драгоценное время.

С помощью своего брата, который являлся велордингом Пламенного легиона, ей удалось спасти лишь свою дочь и несколько других детей, тайно отправив их через тоннели в другие миры.

Сурт рассвирепел, когда узнал от своих осведомителей, что его пытались надуть. И поведал Рагулу о своем видении. О поле ребенка, или его семье Сурт рассказать ничего не мог. Поэтому Рагул отправил своих лучших головорезов в Ректул, и приказал убить всех детей, рожденных на третий год после его свадьбы с Таурелией. Таурелия в свою очередь пыталась вразумить мужа и призывала отказаться от такого решения, потому что данный шаг непременно вызовет массу недовольства, среди его поданных, в том числе и знатных, чьи дети тоже будут убиты. Поэтому нужно подождать, возможно, у пророка появятся более детальные видения, которые укажут на нужного ребенка. Тем более, пока ребенок мал – он еще не опасен, время еще есть. Рагул, уже почти согласился с женой, но Сурт стал убеждать того, что несколько ребятишек не стоит жизни повелителя, действовать нужно немедленно и конечно вставил, что не стоит повелительнице с таким пренебрежением относиться к жизни своего мужа и повелителя. Рагула задело такое замечание и уязвленный пренебрежением к своей персоне, тот пообещал супруге сделать «сюрприз», после чего приказал запереть ее.

К вечеру двери ее покоев отперли и передали, что повелитель ожидает ее к ужину. Рагул был необычайно весел и доволен. Женщина же сидела за столом как на иголках, когда отворились двери, из ее дрожащих рук выпала вилка, а глаза расширились от недобрых предчувствий. Прямо в обеденный зал меконы – личный отряд воинов при повелителе, притащили несчастных и испуганных детей. Рагул объяснил это тем, что не мог позволить жене волноваться о судьбе драгоценного супруга. Одного за другим детей начали убивать на глазах Таурелии. Первоначальный шок сменился гневом. Таурелия, не заметила, как приняла демонический облик, и не думая бросилась на защиту несчастных детей. Одного из меконов Таурелия отбросила в сторону, другому оторвала руку, а когда третьему вцепилась клыками в горло, секундное замешательство прошло, и ее схватили сразу три воина, которые с трудом оторвали разъяренную даймоницу от шеи своего товарища. Некоторое время она пыталась высвободиться, кричала и отбивалась ногами, но перевес был явно не на ее стороне. В бессилии Таурелия опустила голову и зажмурила глаза, чтобы не видеть, как продолжается расправа над беззащитными крохами. Когда испуганные и отчаянные крики стихли, Таурелия почувствовало, как что-то ударилось об ее ноги. Открыв глаза та увидела, что это было нечто завернутое в плащ ее брата. Ужасная догадка заставила зашевелиться волосы у нее на голове. Беззвучно рыдая, женщина бессильно упала на колени и онемевшими руками начала медленно разворачивать сверток, в котором обнаружила голову своего брата – бывшего велординга Пламенного легиона.

Сурт позаботился о том, чтобы Рагул узнал о том, его жена спасла несколько детей, в том числе и их дочь, и о том кто ей в этом помог. Естественно велординга и Таурелию обвинили в заговоре, против повелителя. Пророк, не моргнув глазом заявил, что велординг давно возжелал стать повелителем Варпа, а его сестра ему помогала. Спасая детей, они якобы надеялись, что в один прекрасный день кто-то из них освободит трон.

Рагул понимал, и то, что совет не даст согласия убить бывшего велординга, и то, что в принципе победить того открыто в честном бою будет нелегко. Дожидаться открытого суда темный повелитель не собирался. Сурт велел одному из прислужников подмешать в еду велординга зелье, которое пьянило и мешало ориентироваться в пространстве. Когда велордингу стало плохо – меконы убили его прямо в постели.

Рагул смаковал каждое слово, когда рассказывал Таурелии о смерти ее брата и о том, как отыщет их дочь и убьет у нее на глазах.

Не возможно подобрать слов, чтобы описать какую ненависть, омерзение и ярость питала Таурелия к этим двум извергам. Проклятье само сорвалось с губ. Примерно оно звучало так:

«Пусть тело твое горит огнем, но не сгорает, пусть уши иссохнут, а с языка не сорвется ни одного слова, будь и внешне ты тварью, какой являешься в душе, чтобы никто больше не ошибся в тебе! Я проклинаю тебя на вечные мучения!» – эти слова предназначались Сурту. Мужу она сказала следующее: «Я проклинаю тебя на жизнь изгоя, повелителем ты будешь лишь той твари, которая достойна, быть твоим поданным».

Лейкас вздохнул и развел руками.

– Это самое детальное описание тех событий, которое удалось найти. Вести записи было особо некому, так как начался настоящий хаос. Еще говорят, что она выплеснула Сурту в лицо какую-ту жидкость, а сама выпила яд.

– Что же было дальше с повелителем и его пророком? – Уточнила Кеси, хотя понимала, что им не спустили с рук то, что они содеяли, пусть даже таким шишкам.

– Знать была в гневе. Хоть родители и не питали к своим детям самых нежных чувств, но они относились к ним, как к своей собственности, и были в ярости, что кто-то посягнул на нее. Меконов выследили и жестоко убили. Сам же Рагул и Сурт вынуждены были скрыться, дабы остаться живыми. И им это удалось. Говорят, они укрылись в неживых землях, где Сурт и превратился в мерзкую тварь.

– В голура. – Догадалась Ксенерва. – Так Сурт был человеком? – удивилась Кеси. – Аймон говорил, что только люди становятся голурами.

– Да с него и началась череда превращений. – Подтвердил Лейкас.

– И он был пророком? – Недоверчиво спросила Кеси. – В нашем мире пророком называют себя лишь шарлатаны.

Аймон ухмыльнулся и заметил:

– Ну, так Сурт и был шарлатаном.

– Но, не все люди шарлатаны. – Заверил Лейкас. – Собственно поэтому люди и оказались в нашем мире. Раньше наши миры были связаны сотнями тоннелей, через которые наши жители посещали ваш мир. Хоть люди и казались примитивными, но они оказались хорошими изобретателями. Многое было позаимствовано в вашем мире: удобная мебель, одежда, красивая посуда, алкоголь, – Лейкас улыбнулся, – но спрос был большой, и перетаскивать все через тоннели оказалось утомительным. Легче было перенести сюда людей. Так и сделали. Большинство и само было не против такого переселения. Здесь их услуги были востребованы и хорошо оплачивались – люди жили в хороших условиях, какие им не светили в вашем мире. Скоро у немногих стали проявляться особые способности: кто-то видел прошлое, а кто-то мог предсказать будущее. В вашем мире эти способности у людей не развивались, оставаясь на уровне предчувствия, а в нашем приобретали большую силу. Никто из тогда живущих в Аскатоне не мог похвастать таким даром. И каждый правитель хотел обладать провидцем подле себя. Все больше людей стали переселять в наш мир.

– Это все понятно, но я все-таки не понимаю, причем здесь я. И о каком превращении вы вели речь? – Устало спросила Ксенерва, потирая виски.

– Кеси, ты одна из тех детей даймонов, которых Таурелии и ее брату удалось спасти, перекинув вас в другой мир. Ты перерождалась не один раз в человеческую сущность, чтобы, когда-то все-таки вернуться домой.

Ксенерва даже не подняла взгляда. Она уже ничему не удивлялась. К тому же всегда чувствовала себя не на месте, но при этом не могла представить, что ее место в параллельном мире.