– Ты вернешься, Гвенвин, - уверенно сказал он.

– Я так не думаю.

– Ты сейчас слишком рассержена, но за время пути образумишься, - рассмеялся он.
– И не забывай, что я единственный подходящий для тебя мужчина.

– На это, пожалуй, не рассчитывай. И не обманывайся. Может быть, где-то рядом есть точно такие же. А если и нет, то даже тогда я скорее останусь старой девой, чем буду твоей второй женой.

– Я тебя не понимаю, - жалобно сказал он.

– А я неразумна. И если бы ты это понимал, то мог бы предвидеть мое глупое стремление увести Марвис прочь от Арборы, раз уж я сама ухожу. Если б я этого не сделала, может быть, я и не раскрыла бы твоего обмана.

– Ладно, - успокаивающе сказал он, - такую ревность мне и правда трудно понять. Но, улетая сегодня утром, ты была уверена, что вернешься?

– То есть ты хочешь знать, люблю ли я тебя?
– усмехнулась она.
– Ха, если ты и вправду думал, что мы можем не соперничать с Марвис, я тебе не завидую. Мы же и вправду стреляли друг в друга. Вот это я и пыталась предотвратить, а не заботиться о том, чтобы выиграть тебя. Люблю тебя? Черт возьми, Хальм, ты мне даже не нравишься!

С этим она прыгнула к дому. Она сказала все, что хотела сказать. Но, черт возьми, как она теперь будет искать нужного мужчину, когда достигнет возраста Марвис?

Несколько часов спустя и далеко от Арборы, какой-то голос зазвучал в ее приемнике.

– Счастливого пути, Гвенвин Остер.

– А? Кто это?

Нет ответа.

Кто же это мог быть? Звонкий голос, как у двадцатилетнего мальчишки. Но что здесь мог делать этот малыш, и откуда он ее знает?

Через несколько лет она узнала точный ответ. К тому времени голос мальчишки превратился в мужской баритон...

Гвенвин никогда не вернется на Арбору. Вернутся ее дети.