– Пойдем, – скомандовал Макс, и они пошли на выход, а испуганная девушка старалась идти как можно дальше от Хэнка, держащего клетку.

Но самое ужасное началось потом: когда они вернулись в комнату Макса, Хэнк не останавливаясь проследовал в ее коморку и поставил клетку с мышью там на пол прямо на ее подстилку.

– Не надо! – истерично запричитала Кесси, – Только не это!!! – умоляюще глядя на Макса просила она. Ее трясло от ужаса.

– Это будет жить с тобой, и, если оно умрет – ты будешь наказана, – тихо сказал Макс, смотря в глаза своей пленнице и пытаясь донести свою волю до девушки, показывая на клетку.

У Кесси началась тихая паника, но не обращая внимание на состояние, ее насильно втолкнули в комнату и заперли за ней дверь. Первое время она провела на пороге коморки, не решилась подойти ближе и первую ночь спала там же. Еду ей, видимо, принесли ночью, потому что когда она проснулась, то та стояла у двери на весь день. Так же, свернувшись у входа, она была готова провести и следующий день, но утром у нее не было выбора: хотелось в туалет, и для этого нужно было кровь из носа перейти комнату. Она итак терпела как могла, но сейчас чувствовала, что иначе ее просто разорвет от физиологической потребности.

– Нет! Нет! – шептала Кесси судорожно, роняя бессильные слезы и начав грызть ногти, сидя привалившись к двери спиной.

Выйти она тоже не могла, дверь была в отличии от последних дней заперта.

В итоге, когда она уже совсем не могла терпеть, то по стеночке, которая была не очень далеко от клетки, стала медленно продвигаться по стенке к нужному месту в коморке и так же обратно. Но время шло, а никто не приходил за грызуном. А он стал беспокойным и бегал по клетке и пищал. Девушка чуть сознание не теряла от этого звука. Вдруг она вспомнила слова Макса о том, что, если с животным что-то случиться, он будет недоволен. Сама Кесси от страха есть почти не хотела, а проблески голода могла перетерпеть, но даже издали видела, что у мыши вода и еда закончилась.

«Ну что же мне делать !?!» – судорожно стала думать девушка, чувствуя очередную волну паники, накатывающей на нее.

В ней в эту минуту боролся страх перед мышами и страх расстроить Макса. И того и другого она боялась панически. Осталось решить для себя, чего больше. Кесси сидела на корточках в углу и пыталась рассуждать:

«Мышь ничего мне не сделает, она в клетке, а Макс может сделать все, что угодно. Он может ударить, побить, отдать Хэнку…Да мало ли что ему придет в голову!»

От вариантов наказания у нее в страхе стала кружиться голова.

«Ну и что же страшнее?» – задала она сама себе вопрос.

И вдруг ответ родился сам. Страшнее был Макс и его гнев. В этом он был абсолютно прав. Этот человек заполонил все ее существо. Она одновременно до судорог боялась его и в то же время испытывала к нему какую-то животную благодарность. И второе чувство было для нее самой странным, не понятным, не объяснимым, но поглощающим ее полностью. И тут, осознав все это, Кесси решилась. Она вдруг поняла, что если сама признает, что может преодолеть очень многое, готовая просто что-то пережить, перетерпеть, то способна на то, что раньше ей казалось невозможным. И нет ничего, что бы не мог сделать человек, если только захочет. Как только это осознание пришло к ней, девушка, все равно еще тяжело дыша от страха, но заставляя себя с трудом двигать руками и ногами, подошла к клетке и налила воду и насыпала корм мыши, которая смотрела на нее не отрываясь и не двигаясь.

Затем Кесси быстро, сдерживая дрожь отошла, удерживая себя от того, чтобы не побежать, и опять села в углу, нервно дыша и сжавшись.

«Я сделала это!» – вдруг поняла она. Осознала, что преодолела свой страх. –«Я сделал это!!» – повторила сама себе девушка, чтобы понять, что это действительно произошло. Сама себе не веря.

С этого момента вся ее жизнь в коморке и само по себе ее сознание изменились. Еду ей так и приносили по ночам, а дверь была заперта. Но вот когда через дня три Макс наконец открыл дверь, то увидел, что Кесси мирно спит на своей подстилке, а рядом, на уровне вытянутой руки от нее стоит клетка с мышью, которая на удивление жива и здорова. Парень нагнулся и толкнул ее слегка в плечо, чтобы та проснулась.

– Кесси, вставай! – произнес он громко.

– А! Что?!? – спросонья пробормотала она, оглядываясь и замерла.

Над ней стоял Макс, и она пыталась угадать, о чем он думает. Доволен ли.

– Выходи! – сказал он, смотря на нее задумчиво, – я готов разрешить тебе жить в моей комнате.

Девушка думала, что ослышалась, но переспрашивать, конечно не стала. Когда она привстала с пола и все еще не веря, посмотрела на него, Макс ухмыльнулся и сказал.

– Ты заслужила улучшение своих условий.

– Я?!? Улучшение?! – выдохнула Кесси обескураженно, – и где я тогда буду жить?

– Со мной в комнате, – был ответ уже выходящего из ее каморки Макса.

Кесси не могла понять, что это значит конкретно для нее: хорошее или плохое. Но было очевидно, что скоро узнает. Она встала с пола и направилась к выходу из коморки, очень боясь, что «со мной» означает совсем определенное положение. А именно – в его постели.

Но она не стала испытывать судьбу. Девушка аккуратно вышла из комнаты, и осмотрелась, замерев на пороге. К ее удивлению, в комнате Макса уже произошли некоторые изменения. Его большая кровать, правда, так и была не заправлена и так же была с черными простынями, но на диване в середине комнаты, у огромного телевизора лежали покрывало и подушка, а еще стопка чего-то черного.