– А что такое аллергия? – спросила Нюшка.

Шушка капризно спрятала мордочку в лапки и промычала:

– Нюша, ну нельзя же быть такой неграмотной… И что бы ты без меня делала?..

Затем, почесав мордочку о траву, добавила:

– Это когда нюхаешь что-то хорошее и полезное, а тебе от этого плохо и вредно.

Нюшка обвела глазами всю дачу. Крагом всё цвело и пахло.

– Да тут везде всё плохо и вредно. Понюхай! – и она протянула Шушке под нос желтый цветочек, который щекотал ей нос.

– Ка-ра-ул… Убивают! – заорала Шушка, отбиваясь от цветка лапами.

– Кто убивает? Кого? – спросила Нюшка, недоуменно смотря на нее.

– Меня убивают! Ты убиваешь! – орала Шуша снова и снова, закатывая глаза к небу. – Ох… Ох… Ох… В такие молодые годы… Еще не пожила на свете, и уже…

Шуша театрально стонала, прикрыв мордочку лапками. Ее ушки дрожали, а животик всхлипывал от страданий.

– Пять минут… – спокойно сказала Нюша.

Она развернулась к Шуше спиной и смело зашагала по травке напрямую к маленькому деревянному домику – туда, куда люди выгружали свои вещи. Не найдя тропинки, она решила сама проложить дорогу к своему спасению. Подминая под себя всё, что росло на ее пути, она твердо и смело двигалась к намеченной цели – домику.

Шушка перестала умирать и обиженно смотрела на удаляющийся хвостик поросенка.

– Не поняла… Ты куда?! – крикнула она вслед подруге. – А я?..

– Уже пять минут… – громко, чтобы подружка услышала, повторила Нюшка.

– Что пять минут? – переспросила та.

– Ничего, – таинственно ответила Нюшка, продолжая браво вышагивать по направлению к домику. – Ничего.

– Нет уж, скажи.

Шушка забыла, что умирает, вскочила и побежала вслед за ней. Она капризно топала лапками, покусывала поросенка за ляжки и демонстративно жалобно повизгивала. Нюшка делала вид, что не замечает.

– Хорошо. Скажу, – Нюшка решительно развернулась, помяв попкой маленький беленький цветочек. – Вспомни: когда хозяйка накрасила тебе ногти не тем цветом, которым ты хотела, ты тоже умирала.

– Конечно. Она выбрала сиреневый лак, – стала оправдываться Шушка. – Какой позор! Он совсем не подходил к моему благородному красному окрасу.

И Шушка, как истинная красавица, скромно выставила свои холеные лапки напоказ всему миру и на свое любование.

– Посмотри. Посмотри, как вульгарно! Я не умерла лишь потому, что мы уезжали в эту глухомань, где истинную красоту способен оценить не каждый… – она осмотрелась по сторонам и добавила: – Практически никто…

– Ладно, – согласилась Нюшка, внимательно рассмотрев ее ногти. – Может, ты и права, было от чего умереть, но…

– Что?.. – не расслышала Шушка.

Нюша, не давая ей опомниться от услышанного, продолжала:

– Вспомни еще один случай. До ногтей. Тебе купили на рынке домашнюю, дорогую-дорогую сметанку… – и Нюшка от сладких воспоминаний чуть не проглотила собственный язык. – А ты отказалась ее кушать и снова кинулась умирать.

– Да меня чуть не отравили! Я еле спаслась. Ты хоть знаешь, сколько в ней холестерина?

– Чего? – не расслышала Нюшка.

– Калорий! – добавила Шушка.

– Чего? Чего? – снова не дослышала Нюшка.

– Да так, долго объяснять… Это то, чего не видно. Но когда того, чего не видно, много, оно убивает.

Шушка застыла и задумалась. По ее глазам было видно, что и она сама ничего не поняла из того, что сказала.

– Сметана убивает? Ну знаешь… От твоих слов я и сама скоро умирать начну, – и Нюшка недоверчиво покачала головой. – Ой-ой. Тревожно мне за тебя, подруга. Сметана… Лак… А теперь еще и аллергия… Ты с каждым разом умираешь на пять минут дольше. Если не бросишь умирать, времени на жизнь и вовсе не останется.

Шушка обиженно наклонила голову и надула губки.

– Я такая ранимая. У меня такая тонкая, хрупкая душевная организация, – заскулила она, нежно облизывая поросенку пятачок.

– Что у тебя тонкое и хрупкое? – переспросила Нюшка.

– Организация! – крикнула ей прямо в ухо Шушка, продолжая жалобно поскуливать и зализывать подружку своим языком. – Ах, тебе не понять… И вообще… Тебе нужно обратиться к врачу. Ты плохо слышишь.

Нюшка пыталась спрятать свой пятачок от назойливых ухаживаний Шушки, но у нее это плохо получалось.

– Почему это я плохо слышу? Я очень даже хорошо слышу. И не надо так орать, – спокойно сказала Нюшка, почесывая оглушенное ухо.

– Тогда почему ты постоянно переспрашиваешь?

– Потому что многого не знаю. А ты – самая умная собачка, которую я видела в своей жизни.

Нюшка говорила нежно, хитренько и мягко. Она знала, как успокоить свою подружку и вернуть ее к жизни, в очередной раз спасая от неминуемой смерти.

Шушка выпрямилась, перестала скулить, поправила розовый бантик, смахнула пыль с сиреневых ноготков и, задрав свой бритый нос к небу, гордо прошагала мимо Нюшки к домику.