Отношение к времени рассматривается и как один из феноменов психологии социального познания. Так, Г. М. Андреева указывает на необходимость исследования образа времени как одного из элементов образа мира. Для обозначения идентификации личностью себя во временных категориях, например, с определенной возрастной когортой или эпохой, Г. М. Андреева вводит понятие «временной идентичности» (Андреева, 2000).

С проблематикой отношения к времени тесно связаны исследования социальных представлений об исторических событиях, проводимые в нашей стране Т. П. Емельяновой. Социальные представления рассматриваются ею как механизм объяснения исторических событий в контексте групповой жизни, поддержания групповой идентичности и группового копинга по отношению к конфликтным и травмирующим эпизодам групповой жизни. Т. П. Емельянова подчеркивает значимость изучения отношения социальной группы к своему прошлому (коллективной памяти) для более глубокого понимания процессов социальных изменений (Емельянова, 2002, 2003, 2006).

Социальные представления о времени стали предметом исторической реконструкции православного миросозерцания, проведенной М. И. Воловиковой, а также эмпирического исследования О. В. Виценко, изучавшей образ времени у представителей различных религиозных конфессий в России (Воловикова, 1997; Виценко, 2005). Оказалось, что наряду с универсальными характеристиками образа времени существуют культурно-специфические его черты, связанные с образом мира той или иной социальной группы. Так, к инвариантным, ядерным элементам представления о времени относятся такие образы и характеристики, как «часы», «движущийся поток», измеримость, движение, конечность, делимость на модусы, связь с бытием, принуждающий характер влияния на человека, связь с изменениями, необходимость рационального использования. Однако если мусульмане и атеисты приписывают времени свойства цикличности, повторимости, то православные христиане более склонны описывать его как необратимое и однонаправленное (Виценко, 2005). Объяснение этих различий можно найти в образе мира, характерном для христиан как социальной группы. Христианское мировоззрение глубоко исторично, основано на принципах неповторимости и конечности земного пути личности и общества.

Изучается влияние социально-демографических и социально-психологических характеристик личности на ее отношение к времени (Безгодова, 2004; Подъячева, 2006). Большой интерес представляет исследование социальных представлений о времени, проведенное С. А. Безгодовой. Ею было обнаружено сходство в представлениях о времени у тех испытуемых, которые имели опыт общения друг с другом. Как показало исследование, суждения о времени имеют социально-психологическую природу. В частности, спонтанные ассоциации на слово «время» отражают не столько индивидуальное отношение субъекта к данному феномену, сколько семантическое поле этого феномена в социальной группе, к которой принадлежит субъект (Безгодова, 2004).

Отношение к времени как характеристика переживания политических и экономических изменений крупными социальными группами и обществом в целом стало темой целого ряда отечественных публикаций. В частности, в работе К. Муздыбаева «Переживание времени в период кризисов» рассматриваются некоторые характеристики субъективного времени крупных социальных групп в период социально-экономических изменений: знак эмоционального отношения к времени, временная ориентация, глубина планирования (Муздыбаев, 2000). В ряде работ анализируются особенности психологического времени тех социальных групп, формирование которых в значительной степени связано с социально-экономическими изменениями: бездомных и безработных (Алексеева, 2003; Мандркова, 2005). Отношение к времени как социетальная характеристика исследуется в работах целого ряда российских социологов (Наумова, 1997; Лычковская, Баш, 1998; Наумова, Пригожин, Горяинов, 2000; Попова, 1999).

Значимость социально-психологических аспектов психологического времени отмечают такие известные его исследователи, как Е. И. Головаха и А. А. Кроник, В. А. Ковалев и К. А. Абульханова-Славская. В частности, К. А. Абульханова-Славская говорит о необходимости учитывать при анализе личностного времени влияние социальных факторов – ситуационных и групповых (Абульханова, 2003). В. А. Ковалев вводит понятие «социохронотопа индивида» как особого времени-пространства социальной коммуникативной и профессиональной активности (Ковалев, 1991). Е. И. Головаха и А. А. Кроник говорят о значимости социально-психологического аспекта исследования времени – изучения особенностей отражения человеком времени в различных общностях и культурно-исторических условиях. По их мнению, социально-психологический подход к изучению времени позволяет выявить специфику представлений о времени в различных социальных группах: демографических, этнических, социально-экономических, региональных (Головаха, Кроник, 1988).

Анализ современной научной литературы, посвященной социально-психологическим аспектам времени, позволяет выделить четыре основных теоретических направления исследования времени группы. Первое их них можно назвать «системно-динамическим». Оно сформировалось в области теории малых групп и опирается на концепцию ритмов групповой деятельности Дж. Маграта и Дж. Келли. Истоки их концепции лежат в биологии, а именно в работах К. Питтендрая, с точки зрения которого понимание того, как один биологический цикл «захватывается» другим и меняет под его влиянием свою частоту, является ключом к пониманию функционирования любого живого организма (Pittendrigh, 1972). Развивая это положение применительно к психическим и социальным процессам, Дж. Маграт и Дж. Келли пришли к выводу о том, что их основой является синхронизация, т. е. систематическая связь между периодами и фазами двух и более циклов. Когда изначально не зависящие друг от друга колебания в поведении индивидов и/или групп становятся скоординированными по периоду и фазе, можно говорить о «социальной синхронизации». За четверть века Дж. Магратом и его коллегами были предложены несколько теорий групповых процессов, включающих организацию времени как один из основных факторов: типология малых групп, в которой продолжительность их существования увязывается с внутригрупповыми процессами (McGrath, 1984), теория синхронизации циклов индивидуальной и групповой деятельности (McGrath et al., 1984), система временных показателей для наблюдения за групповой динамикой (Futoran et al., 1989), модель время-взаимодействие-деятельность (McGrath, 1991), теория групп как сложноорганизованных и динамических систем (Arrow et al., 2000). Центральной научной проблемой в данном подходе является влияние объективной временной организации совместной деятельности на внутригрупповые процессы. Так, С. Козловский совместно со своими коллегами предложил модель, в которой эффективность совместной деятельности рассматривается сквозь призму фаз развития группы и временных колебаний интенсивности выполнения задач (Kozlowski et al., 2001). М. Маркс, Дж. Мэтью и С. Заккаро предложили типологию групповых процессов, в которой групповая деятельность представлена как нелинейное и неравномерное развертывание эпизодов – циклов выполнения задачи (Marks et al., 2001). Основные положения этого направления сформулировали Х. Эрроу и ее соавторы в статье «Время, изменения и развитие: временной подход к группам» (2004). Группы предлагается рассматривать как постоянно меняющиеся сложные нелинейные системы, в которых процессы имеют многоуровневую временную структуру, т. е. могут быть представлены как множество накладывающихся друг на друга ритмов, циклов и длительностей (Arrow et al., 2004). Отношение группы к времени здесь трактуется как предпочитаемый или нормативно заданный способ организации действий во времени, т. е. предпочтение определенных ритма, темпа и продолжительности взаимодействия (Ancona et al., 2001).

Второе направление можно назвать «ресурсным». Оно сформировалось под влиянием теории неустойчивого равновесия К. Джерсик, согласно которой развитие группы происходит не поступательно, а скачкообразно (Gersik, 1991; Romanelli, Tushman, 1994). Исследуя работу проектных команд, К. Джерсик установила, что бурные изменения в группах происходят в середине срока, выделенного им на выполнение задачи, и зависят от представления членов группы об оставшемся ресурсе времени. Таким образом, основным для этого направления является положение о том, что оценка временных интервалов членами группы оказывает влияние на групповую динамику. Теория получила развитие в работах, посвященных представлениям участников совместной деятельности о ее временной структуре – графиках, конечных сроках, ритмах (Seers, Woodruff, 1997; Arrow, 1997; Lim, Murnighan, 1994; Blount, Janicik, 2001; Waller et al., 2002). Отношение группы к времени трактуется как групповые особенности оценки временных интервалов и предпочтения членов группы в распределении временных ресурсов.

Третье направление можно назвать коммуникативным. Оно восходит к интеракционистской парадигме в социальной психологии: ключевым теоретическим положением здесь является тезис о том, что время группы символически конструируется в ходе внутригрупповой коммуникации (Clayman, 1989; Zucchermaglio, Talamo, 2000; Ballard, Seibold, 2003). Некоторые из исследователей сознательно отказываются от разграничения объективного и субъективного (психологического) времени, так как, с их точки зрения, время существует в межличностных отношениях, а не в сознании индивидов (Zucchermaglio, Talamo, 2000). Тем не менее, по мнению Д. Баллард и Д. Зейболд, можно выделить характеристики отношения группы к времени (предпочитаемую скорость, временную ориентацию и др.), которые формируются под влиянием: 1) типа организации совместной деятельности (последовательная, совместная, параллельная), 2) временной специфики технологии производства, 3) периодичности обратной связи, которую получают команды в организации в ответ на свои действия (Ballard, Seibold, 2003). Отношение группы к времени понимается как специфические способы координации совместных действий во времени, вырабатываемые в процессе коммуникации.