— Слушай, Юна, — он что, чего-то стесняется? — а давай ложись спать, как есть. Не надо этого снимать.

Какая странная просьба.

— Я, конечно, очень извиняюсь, дорогой. Но ты что, не собираешься сегодня гнусно эксплуатировать моё нежное и красивое тело? Или собираешься, словно яростный демон, разорвать на мне всё в клочья?

Пацак впадает в раздумья, а я ухожу в душ. Хочется ему странного? Обойдётся! Или что-нибудь придумать. Хотя, в принципе, и так вознаграждён зрелищем, недоступным никому.

26 сентября, понедельник, время 15:35.

Клиника пластической хирургии View.

Почти два часа на ЁнДжи здесь потратила. Загруженная информацией выхожу вместе с ней из кабинета врача-консультанта. На выходе отдаю охраннику файлик с полученными документами. Там сгенерированный на компьютере желаемый новый портрет ЁнДжи. С самой разной мимикой. Вот над ним и работали, как проклятые с участием местного дизайнера внешности и художника образов, единого в одном лице.

Не сказать, что я довольна, хотя ЁнДжи светится в предвкушении. По моей оценке, если нынешняя мордашка на три с минусом по пятибалльной системе, то итог предполагается на четвёрку. Слава небесным апельсинам, твёрдую четвёрку. Остальное сделает макияж. Для кореянки результат более чем.

Привычно окунаемся в жару на выходе из прохладной благодаря самоотверженной работе кондиционеров атмосферы клиники. Хотя какая это жара? Ниже тридцати по Цельсию, всего градусов на пять выше, чем в здании.

ЁнДжи помалкивает, наверное, её угнетает сумма, которую я отдала за консультацию. Она очень необычная, я влезала во все подробности, вплоть до рисунка крепления мышц на лице. Необычная, подробная и глубокая, поэтому заплатила, вернее, приняла к оплате счёт на десять тысяч долларов. Конечно, не забыла бросить на свою подопечную начальственно недовольный взгляд, де, вот как дорого ты мне обходишься, девочка-припевочка. Не буду же я говорить, что для меня это давно мелочь несусветная. Для неё-то нет.

— Агдан-сии, а когда мы придём на операцию?

— Никогда, — отвечаю не подумав, исправиться заставляет вытянувшееся лицо девушки. — Мы всё сделаем в агентстве. Мы сами можем делать пластику. Только это секрет.

— А это законно? — мы подходим к машине, залезаем на задние сиденья. Тут и отвечаю.

— Абсолютно. Походишь чуток с повязанной мордашкой. Дня три-четыре и всё.

Машина трогается, а ЁнДжи удивляется.

— Агдан-сии, а у вас что, операционная есть?

Надоели мне вопросы на скользкую тему, поэтому поворачиваю к ней строгое лицо, смотрю немигающим взглядом.

— ЁнДжи-ян, в агентстве есть всё, что нам нужно. Смени, пожалуйста, тему, — с некоторой ядовитостью добавляю, — если тебе нетрудно.

Отмирает она быстро, через десять минут.

— Агдан-сии, а когда у нас комбэк будет?

— Месяца через полтора-два, не раньше. Примерно за это время ваша внешность исправится до приемлемых кондиций.

Когда вернулись, пришлось искать комнату для неё. Не нашла. Плюю на всё и веду к себе. В свой секретный закуток за кабинетом.

— Садись, — усаживаю в кресло, а дальше по накатанной. Ручка в пальцах, приказ спать и за работу.

Слава небу, кости кардинально трансформировать не надо. Только чуть-чуть, на это простого посыла хватит. Ну, может, нескольких. А вот по мелочам работы до краёв. Чуть изогнуть и загустить бровки, губки чуть полнее, глазки чуть пошире…

Как мне работать, я поняла недавно. Мы думали, думали и, наконец, придумали. Сложные проблемы часто решаются просто…

Окончание подглавы.

26 сентября, понедельник, время 17:05.

Агентство «Music Modern», комната релаксации Агдан.

— Всё, топай! — развязно хлопаю обработанную ЁнДжи по тугому задочку.

От неожиданности та взвизгивает и подпрыгивает. Проблему с её мордашкой решила просто. Гримёры и визажисты мне в помощь. Можно было бы и десять тысяч долларов, кстати, сэкономить. У меня тоже такие есть. Хотя в клинике профильные, чётко понимают границы возможного.

Решение родилось после замечаний гримёров такого рода.

— Вот этой подводкой мы зрительно увеличим разрез глаз…