Котёнок орал ужасным голосом под колёсами трака, чем и привлёк к себе внимание. Стояла поздняя осень, брошенный мамой котёнок замерзал, был голоден и находился на грани между жизнью и смертью. Ему повезло. Добрые люди сходили за специальным приспособлением, которое применяется для осмотра траков, за рукавицами (они оказались очень даже причём: котенок хоть и был мал, но настроен был воинственно), и не сразу, но выудили его из-под колёс. Трак должен был на следующее утро выехать за грузом в США, так что серый котик как бы заново родился.

Кстати, Тайрик – имя, образованное от староанглийского Tyre. Ничего придумывать было не надо. Имя нашли в буквальном смысле на ободе колеса. Такое вот «колёсико» и прибыло с доставкой на дом однажды вечером. Не иначе как знак Божий, посланный свыше, – решили все домашние.

У Тайрика – и это было более чем заметно – один глазик оказался повреждён, смотрел куда-то вверх. Холод и голод или что другое сделали своё дело. Сколько ему было к тому счастливому для него дню? Недели две, не больше… Но главное, он выжил.

А вот его брату не повезло, замёрз.

Котик, когда успокоился и выспался под диваном, выбрался оттуда и стал осматривать своё новое жильё. Видимо, оно ему понравилось, так что скоро он без проблем пристроился на тапочках у бабушки. Пришлось ей взять на колени этот тёплый мягкий шарик с треугольным хвостиком. С этого момента они стали не разлей вода. Куда бабушка – туда и Тайрик. Куда Тайрик – туда и бабуля.

Да, так о чём это мы? А… Ещё Тайрик любит играть с бабушкой. Кто быстрее взбежит по лестнице на третий этаж. И кто, думаете, первым будет? Догадались? Ага… С другой стороны, бабуле это полезно, лишний вес сбросить, от холестерина и высокого давления избавиться. Выходит, для обоих и польза, и удовольствие.

Но однажды дедушке надоела вся эта беготня по дому и жалобные всхлипы боевой подруги, и он сказал Тайрику:

– Ты – наша радость, но общая с тобой бабушка вся ходит в бинтах, а она нас с тобой кормит, за нами убирает…

К слову: не подумайте, пожалуйста, что бабушка за дедушкой песочек меняет – только за Тайриком.

– Если бабушку отправят в больницу, сам будешь ей передачи носить. Соображать надо…

Тайрику всего-то полтора годика, а смышлёный. Ездить в больницу к любимой бабушке за тридевять земель ему не хотелось, да и проездного не было.

– Понял, – говорит. – Урр… мя… вау…

И временно, пока у бабушки раны не заживут, переключился на дедушку. Дедушка не птичка. Не ангел. Не улетит.

Улица для Тайрика – веранда в 40 квадратных метров на втором этаже, с которой он пару раз шлёпнулся в мягкую траву внизу, не ушибся, просто стал с тех пор осторожнее. Не очень любит Тайрик веранду. Почему? Пол деревянный, солнце печёт, птички – вот же, рядом, на деревьях устроились, да не достать. Ругают почём зря Тайрика. Он с ними и так и сяк, заговорить норовит, познакомиться, – потом обидится, придёт к дедушке с бабушкой жаловаться. А что они могут, старенькие?.. Пожалеть, посочувствовать, погладить по головке.

Куда лучше гулять внизу, на ярде. Травка зелёная подстрижена… В дальнем углу куст сирени, под который можно залезть и вздремнуть в тенечке часок, другой, а то и третий. Главное – всё как на ладони. Белки снуют туда-сюда по веткам клёна, зайчики скачут, друг от дружки в высокой траве прячутся. О птичках мы уже говорили… Не любят они Тайрика, хотя что плохого он им сделал? Несправедливо. Вот и гоняет он их, когда настроение есть.

Так втроем – кот с бабушкой и дедушкой – они и жили. И как-то однажды… Именно однажды и совершенно случайно, как всё происходит в жизни, встретил здесь Тайрик…

Она понравилась ему с первого взгляда. В цветастом платьице с узорами невиданной красоты, с глазами круглыми и глубокими, как чайные блюдца…

– Сударыня! Вы не представляете, как я рад вас видеть. Позвольте…

– Что вы такое себе позволяете. Кто вы? Мы с вами не знакомы…

– Виноват, разрешите представиться… Тайрик. Кот, то есть. Я живу здесь рядом, в этом доме.

– Какой смешной… А зачем на вас поводок, какие собачки носят?

– Видите ли… это просто небольшое недоразумение. Моя охрана боится, что, если рядом с забором пробежит бешеная белка, я не выдержу и разорву её в клочья. А белок и гусей трогать нельзя, запрещено законом – иначе большой штраф мэрия выпишет, а у меня нет лицензии на охоту… Это для их же блага… Я добрый, кстати, хотя и охотник, и усы в разные стороны. И вы мне сразу понравились… Симпатичная…

– А вы мне нисколечко. Напугали, даже не извинились…

– Чем же я вас напугал, милая девушка? Мне и когти – вот, сами можете потрогать, убедиться – вчера только стригли. Мирный я… домашний. А давайте играть?..

– Я и имени вашего совсем не помню, как назвались, ни с родителями вашими не знакома… Сразу играть… Странный вы какой-то… Я лучше пойду.

– Нет-нет, не уходите, пожалуйста, мне так грустно одному. Хочется общения. Дружить хочется. Хочу познать мир, заглянуть за пределы забора. Не подумайте, я от чистого сердца предложил. Надеялся родственную душу встретить. У меня ведь, честно сказать, и друзей-то нет. Там, через двор, Баркли живёт. И что толку? Лает. Только из дому за порог – лает. Постоянно. Как заезженная пластинка. «Гав-гав-гав…» Я ему говорю: уймись, надоел уже… в печёнках сидишь. Хоть кол на голове теши… Лает и лает, блохастый. Напряжённо тут у нас с друзьями…