Сам зал был довольно большим. Он занимал площадь, равную земному футбольному полю. Вдоль стен шли колонны, за которыми стояла охрана. Розовые плиты пластона, которыми был покрыт пол дворца, слабо светились, а со стен шёл жёлтый свет установленных на них полупроводниковых светильников. Никаких картин, дорогого убранства и прочей шелухи, характерной для дворцов земных императоров Саша и Лена здесь не увидели. Пускать пыль в глаза позолотой и драгоценностями, в космических цивилизациях не было принято.

— Князь Бинок Второй с дворецким, графом Лиином, и княгиня Елена Первая с канцлером, герцогиней Александрой! — Прозвучало объявление тронного искина, голограмма которога возникла около двойного трона княжества. Все разговоры в рядах присутствующих на мероприятии людей стихли, и их взоры были направлены на две двери, находящиеся по обе стороны от трона. Одновременно открылись их створки, и вначале, с обеих сторон вышла и стала у трона охрана, а затем появились князь с дворецким и княгиня с канцлером. По толпе приглашённых на собрание аристократов прошёл вздох удивления. Если князь с дворецким были в обычной одежде, то Елена и Саша надели на себя рыцарские латы, и подпоясались мечами. С той сторон трона, где должна была сидеть Сапожникова, уже стояли три её верных барона — человека и около десятка андроидов в чёрной форме. Лена прошла и села на трон одновременно с Биноком Вторым. За её спиной примостилась Саша.

— Мы открываем ежегодное собрание нашей аристократии! — Произнёс князь. — Рад приветствовать и представить жителям Тила, наших новых сограждан, выходцев из бывшей Монако! — Эти слова вызвали глухой ропот среди представителей общин. Бинок Второй продолжал:

— Сегодня вам всем будет представлена моя жена, княгиня Елена Первая, законная властительница Монако.

Чуткие уши царедворцев уловили некоторое неудовольствие в словах сюзерена, когда он объявил имя жены. Среди аристократии пошёл шепоток о разногласиях супругов насчёт финансирования ВКС. Лена метнула быстрый презрительный взгляд на мужа, и это не осталось незамеченным царедворцами. Опять среди присутствующих аристократов пошли слухи о том, что жена недовольна беспомощностью князя на супружеском ложе.

Между тем князь продолжал:

— Теперь, после объединения Тила и Монако, все налоги наши новые граждане будут вносить на счета Тила. Кто согласен с этим, должен зафиксировать своё почтение, мне и моей жене. — Обратился он к людям из Монако.

Первыми по очереди подошли, и выказали своё почтение вначале княгине, а потом князю четыре графа со своими людьми, стоящие ближе всех к трону. Немного поколебавшись, за ними ту же процедуру повторили ещё двое глав общин Монако. Остальные четыре графа и их люди остались на местах.

— А вы не желаете присягнуть на верность княгине Елене? — Внезапно обратилась к этой группе людей канцлер. Она быстро подошла и встала перед представителями, отказавшимися подчиняться верховной власти.

— У нас нет никакой княгини! У князя Монако никогда не было дочерей! А ты и та курица, сидящая на троне — самозванки, и ваше место в тюрьме! — Зло произнёс самый надменный из графов.

— Так, бунт на корабле! — Весело произнесла канцлер Александра. — Ладно! Только скажите, грав Сочир, сколько вам заплатила директория Ранк за этот спектакль? — Лицо канцлера стало злым, а в воздухе повисла голограмма, на которой были зафиксированы переговоры представителя разведки директории с тремя графам, руководителями шахтёрских компаний Монако.

— А вы, граф, Тибрий, тоже получили задание показать всей галактике, что не желаете признавать Елену Первую? Сколько вам перечислили на счета саботонцы и занайцы? Не хотите сказать нашей уважаемой аристократии? Нет?

— Никто мне ничего не перечислял! — Побагровел названный мужчина. Окружающие его сторонники с удивлением смотрели на графа, а потом отодвинулись от него на два шага.

— Нет, не вспомнили? — Канцлер явно издевалась над Тибрием. — Можете проверить по скарму, что на все счета вашей общины наложен арест указом Елены Первой, и на секретный счёт тоже! Назвать его номер? — Кривая усмешка исказила лицо Саши.

Когда Тибрий судорожно достал гаджет, и включил его, как видно, то, что он увидел на экране скарма, шокировало графа, так как он выронил аппарат из рук, и медленно осел на пол. Воспользовавшись тем, что канцлер и большая часть аристократов смотрели на потерявшего сознание Тибрия, остальные три графа и сопровождающие их двадцать человек попытались потихоньку выйти из зала. Но дорогу им преградили солдаты в чёрной форме.

— К оружию! — Группа предателей закрылась личными щитами, и выхватила бластеры. Один из графов стрельнул по канцлеру, но луч скользнул по внезапно активизировавшемуся защитному полю, которое возникло вокруг латных доспехов Саши. Она не осталась в стороне, а выхватила свой меч, и ринулась на стрелявшего. Стальной клинок свободно преодолел защитное поле графа, и он лишился руки, в которой держал бластер. Не помог предателю и скафандр высшей защиты…

Тем временем закончилась перестрелка между пытавшейся пробиться к выходным дверям группы отщепенцев и солдатами в чёрной форме. Все враги княгини Елены Первой были уничтожены. Канцлер удовлетворённо хмыкнула, и приказала своему солдату:

— Группенфюрер Вольф! Вынесите и утилизируйте трупы!

— Будет сделано, госпожа канцлер! — Через минуту в тронном зале был наведён порядок. Царедворцы тильского князя с ужасом смотрели на всё произошедшее. Они поняли, что жена князя шутить не будет, если кто из них попытается перейти ей дорогу. Сашу после этого случая за глаза прозвали «железный канцлер». Вызов к ней в кабинет мог стать последним в жизни любого царедворца или аристократа. Некоторые из них попытались организовать покушение на «железного канцлера», но это привело только к исчезновению нескольких аристократических семей, богатства которых перешли в казну княжества. Не помогли ни петиции, которые передавали Биноку Второму царедворцы через дворецкого, ни попытки надавить на Сашу через окружение Елены. В конце концов, аристократия тила была вынуждена смириться с новым порядком, заведённым кнгягиней Монако и её канцлером.