Шрифт:
И только теперь мелькнула мысль: а дед Василий, может, не так сильно любил грибы и черный хлеб. Может, у него просто на другую еду денег не хватало, а мы…
Следующие дома ничего не говорили мне о новых владельцах, а вот земля, на которой они находились, рассказывала. Здесь жила баба Матрена. Здесь дядя Лука. Здесь когда-то давно веселая молодая семья обосновалась, и они ждали пополнения. Наверное, тоже переехали – их домик был хоть и современным, но куда проще того, который выглядывал из-за забора. Жаль. Почему-то жаль…
А вот там, в конце деревни, у кромки самого леса, жила моя бабушка.
Очень сильно хотелось взглянуть, как там сейчас, но машина притормозила у белого двухэтажного коттеджа, виднеющегося через ажурную высокую изгородь, и я узнала дом родителей Никиты. Когда-то он был меньше на целый этаж, да и вширь не так раздавался, но смотрелся красиво, не вычурно. Светловолосая женщина, что вышла на лестницу и приветливо махнула рукой, подтвердила мои мысли: да, мы приехали. И нас уже ждут.
– Никит, а у нас получится позже, может, вечером, пройтись к бабушкиному дому? – с надеждой взглянула на друга.
– У нас все получится прямо сейчас, – усмехнулся он и, посигналив маме, проехал мимо. – Сейчас жарко – так что я за комфорт. А вечером, по твоему заказу, пройдемся.
– А… как же твоя мама? – слегка растерялась я.
– Увидитесь с ней на полчаса позже, – небрежно пожал он плечами, а потом с усмешкой взглянул на меня. – Или ты подумала, что это она меня встречать вышла? Мы с ней только пару часов как расстались. Когда я за тобой уезжал. Нет, Ань, ей не терпится взглянуть на тебя! Уверен, папа тоже в одной из комнат держится за занавеску. Ну а что ты хочешь? Такое событие! Смотрины, можно сказать…
И вот тут я начала нервничать.
Сильно нервничать.
– А… – снова взглянув на меня, покивал понимающе друг. – Наконец-то проснулась?
Я задержала дыхание и выглянула в окно. Не потому, что красиво. Что красиво, сомнений нет, но…
– Если ты паникуешь от того, что вдруг поняла мой намек и надо было брать чемоданчик побольше, – не беда. Я заскочу к тебе домой и возьму все по списку, который составишь. А если ты подумываешь сбежать – тоже не страшно. Здесь автобусы и маршрутки не курсируют, такси без звонка хозяина дома на территорию не пропустят, так что выдохни наконец и расслабься. И потом, вспомни о нашей цели!
Я вспомнила о Филиппе, о том, что мы два года не виделись, и занервничала еще сильнее. А потом машина остановилась, я повернула голову и… выдохнула – от представшего передо мной зрелища. Это было… это…
Я во все глаза смотрела на бабушкин дом. Нет! Я помнила, что он был как минимум раз в пять меньше этого, и сознавала, что вряд ли нынешний дом сделан из натурального дерева, – так, только видимость создает.
Но он до безумия был похож на любимый дом моего детства. А значит, был просто великолепен!
– А вот этого я не заказывал, – проворчав, Никита провел пальцем по моей щеке, а потом заставил повернуться к себе и уверенно вытер слезинки. – Внутрь заходить не будем, а то ты совсем расквасишься, и мама подумает, что я тебя силой сюда приволок!
– А мы что, можем зайти?! – не поверила я удаче. – Нас впустят?
– В таком состоянии нет.
– Почему?
– Потому что это дом для счастья и радости, а не изба-рыдальня.
Усмехнувшись, я достала из бардачка влажные салфетки, вытерла лицо. Пока машина возвращалась к дому родителей Никиты, я успела припудриться, тронуть помадой губы и накрасить ресницы.
– О, – заметив мое незначительное преображение, взбодрился друг. – Начинаю тебя узнавать!
Я рассмеялась. Подождала, пока Никита обойдет машину и откроет мне дверь – не потому, что его мама все еще наблюдала и где-то в доме на посту стоял папа. Просто у нас изначально так было принято: Никита позволял мне быть женщиной, а я ему – быть мужчиной. Дружбе ведь это никак не мешало.
– Интересно, – подав мне руку, усмехнулся Никита. – Они сразу тебя узнают?
– То есть… – Я почти нырнула обратно в салон, но сильная рука уверенно вытянула меня на свежий воздух. – Они что, не знали, что я приеду?!
– Я сказал, что поехал за девушкой. Но что это ты, уточнять не стал. Люблю сюрпризы.
– А я ненавижу!
– Знаю, – вопреки моему возмущению, он широко улыбнулся. – Столько лет пытаюсь тебя приучить к ним – и все никак. Но тешу себя надеждой, что однажды мне это удастся.
– А я тешу себя надеждой, что однажды твоя фантазия все же иссякнет. До сих пор вздрагиваю, как вспомню ужа в кровати, гусениц в баночке, плакат с моим изображением на двери школы, твои частушки под моими окнами и лепестки роз по всему подъезду, которые я час выметала. Это неправильные сюрпризы, тебе так не кажется?