– Детектив Макмиллан.

– Чарльз Стэнхоуп, адвокат.

Мужчины обменялись рукопожатиями. Все это время, пока они шептались у дверей, юноша не проявлял к ним никакого интереса.

– Мистер Квинси, – адвокат, наконец, обратился к своему клиенту. – Меня зовут Чарльз Стэнхоуп, меня наняли представлять ваши интересы.

Юноша медленно и степенно обернулся. «Дьявол!» – подумалось Чарльзу. Как же он был падок на смазливые мордашки. А Кевин был не просто смазлив. Он был прямо-таки воплощением готической красоты: тонкая бледная кожа, алые губы, холодные светлые с поволокой глаза. Он удостоил его одним лишь только взглядом, а после заговорил с ним надменно, будто это было ниже его достоинства. Отметив это про себя, Чарльз пытался прогнать накатившее раздражение.

– Я слышал о вас, – произнес Кевин. Адвокат на секунду напрягся, пытаясь сообразить, что, где и когда юноша мог слышать о нем. Но когда тот продолжил, разочарованно выдохнул. – Вы тот самый рыцарь, потерявший свои земли.

– Ну, началось, – проворчал за спиной Стэнхоупа детектив Макмиллан.

– Я так понимаю, защиту мы будем строить, исходя из вашей невменяемости, – Чарльз скептически повел бровью.

Квинси не отреагировал. А адвокату было, в общем-то, все равно. Он понимал, что приговор парню с высокой вероятностью вынесут обвинительный. Так что ему сейчас важно было зацепиться за что-нибудь, чтобы это дело не оказалось грязным пятном на его и без того не идеальной репутации.

– Вы позволите переговорить с моим клиентом с глазу на глаз? – обратился он к детективам.

– Да ради бога, – Макмиллан устало махнул рукой.

Его уже порядком достала эта неопределенность. У него на руках были все улики, и чтобы передать дело в службу государственных обвинителей, ему вовсе не требовалось признание парня.

Стэнхоуп жестом пригласил Квинси присесть. Тот, чуть подумав, кивнул. Булман подала знак сержанту, чтобы тот перецепил наручники, а затем все трое вышли, оставляя их наедине. Кевин плавно опустился на стул. Стэнхоуп присел напротив и разложил на столе материалы. Он рассчитывал, что в отсутствии полицейских парень станет вести себя нормально, но тот, казалось, и вправду был не в себе.

– Скажу откровенно, мистер Квинси, дела ваши обстоят не лучшим образом. В текущей ситуации получить хоть сколь-нибудь малое снисхождение судьи будет трудно. Вас могут осудить на срок от десяти лет. Сейчас вам крайне важно выбрать правильную стратегию защиты, а для этого нужно, чтобы вы мне доверились.

– Довериться вам? – на его лице отразилось недоумение.

– Именно, – подтвердил адвокат.

– Вы обедневший дворянин без цели и идеи, – грустно проговорил Кевин. – Я не могу вам довериться.

От этих слов у Стэнхоупа свело скулы. Он сделал вдох, силясь успокоиться. Он мог бы сейчас встать и уйти, оставив этого клоуна ожидать приговора. Но адвокат пересилил свое раздражение, сосредоточившись на позитивных моментах. А их было два: первый из них – это гонорар, а второй – за эту услугу Одли будет ему должен. А иметь в должниках лучшего адвоката по наследственным делам в Лондоне было весьма кстати. Было и еще кое-что: все это походило на какую-то театральную постановку. Все эти обращения и возвышенные речи, эта степенность и полувзгляды – от этого дрожь пробегала по коже, и хотелось увидеть, что будет дальше.

– С каких это пор милорд стал судить о его подданных по тяжести их сумы? – с легким негодованием спросил он.

Квинси бросил на него растерянный взгляд, а затем печально вздохнул и произнес:

– Ваша правда.

Адвокат довольно усмехнулся. Парень оказался куда более бесхитростным, чем он полагал.

– Стало быть, я должен судить по делам, – продолжил Кевин. На лице Чарльза отразилось недоумение. – Готовы ли вы, сэр Стэнхоуп, стать моим вассалом? Принесете ли оммаж?

Чарльз осознал, что сам загнал себя в угол. Однако давать задний ход было поздновато. Его подзащитный требовательно ожидал ответа. Его глаза сияли решимостью. Он впервые смотрел на него прямо, и от этого взгляда у адвоката внутри все переворачивалось.

– Я принесу клятву, – прикрыв глаза, выдохнул он.

Кевин вздохнул с облегчением, будто долго ждал этого. Сохраняя свое серьезное одухотворенное выражение, он встал и повернулся к нему боком. Стэнхоуп не сразу сообразил, что происходит, а когда понял, лицо его покраснело. Воображая реакцию наблюдавших за ними офицеров, он, зажмурившись, преклонил перед Квинси колено. За это он выставит его тетке отдельный счет.

Скрестив руки на груди, детективы за стеклом наблюдали за происходящим.

– Что он делает? – не веря своим глазам, произнес Макмиллан.

– Очевидно, пытается играть по его правилам, – равнодушным тоном ответила Булман. – Что-то вроде посвящения в рыцари.

– Не могу смотреть на этот бред, – покачал головой мужчина. – Пойду, что ли, за кофе. Тебе взять?

– Да, спасибо, черный, без сахара.

Стэнхоуп произносил клятву своему «сюзерену». Из истории он помнил, что оммаж – это нечто вроде присяги служить верой и правдой. Припоминая речевые обороты из старых фильмов, он на ходу состряпал более или менее складный текст и проговорил его, глядя Кевину в глаза. На протяжении всей церемонии тот держал его ладони в своих аккуратно и бережно. Когда Чарльз закончил, Кевин поклялся в ответ выполнять свои обязательства, как его сюзерен. Затем помог ему подняться и поцеловал в губы. Это было лишь секундное касание, но Стэнхоуп растерялся. Лицо Кевина оставалось бесстрастным, и Стэнхоуп понял, что это тоже была часть церемонии. Он вернулся на свое место и попытался собраться с мыслями.