Правители этой заокеанской державы никогда не показывали, какую лютую ненависть они питают к стране-сопернику – наоборот, всегда делали вид, что они желают ей только добра и процветания (что-что, а лицемерием их Бог не обделил, лицемерие и ложь были у них в ходу с самого начала, как только на эту землю вторглись первые завоеватели и перебили абсолютно всех аборигенов, на этом стояла вся их государственная политика).

И вот, наконец, наступил ну очень благоприятный момент. В королевстве кривых зеркал начали один за другим умирать престарелые и больные правители. На трон сел иудушка по имени Мишка Меченый. И начался закат некогда великого и могущественного королевства, стоящего на крови миллионов. Мишка Меченый сделал для гибели своей страны столько, сколько не сделал бы и враг. И он совершал свои изменнические трюки даже не за деньги, а по велению своего подлого сердца.

Дальше началась дикая чехарда – как это водится, за власть над гибнувшим королевством начали бороться разные тёмные людишки. Мишку свергнул Борька-алкаш, который прославился тем, что расстрелял танками в самом центре столицы своих непокорных бояр. Народ, поначалу поверивший в его добрые намеренья, вскоре понял, что Борька-алкаш выпустил на белый свет самую чудовищную нечистую силу, которая хищно захапывала всё мало-мальски ценное в свои руки, растаскивала всё то богатство, что копилось веками, по своим бездонным карманам, продавала за копейки другим государствам, да и деньги, полученные воровским обманным путём, все переправляла туда же. Эта нечисть понимала, что не всегда будет такая пруха, и на всякий случай готовила там себе места, куда можно будет удрать в случае чего: покупались дворцы, поместья и прочая недвижимость в самых благополучных странах.

От проклятий народа и от беспробудного пьянства здоровье Борьки-алкаша дало трещину, и он умер, успев передать власть мелкому упырю с большими потенциальными возможностями к воровству и разрушению. Он вцепился в престол намертво и не собирался уходить с этого доходного местечка никогда, тем более, что заокеанские правители поняли, что это именно тот человек, который довершит чёрное дело уничтожения некогда великого королевства окончательно, и всячески ему помогали, даже заключили договор, что если вдруг народ взбунтуется, то они соберут несметные полчища и придут в королевство, и если понадобится, не остановятся даже перед тем, чтобы уничтожить абсолютно всё стомиллионное население, которое, впрочем, вымирало быстрыми темпами и без их помощи. А те, кто ещё оставался в этом королевстве, так деградировали, что не только не могли сопротивляться своему уничтожению и беспардонному обману, но многие даже считали, что плешивый упырь – это волшебный благодетель, без которого они не мыслили своей жизни, поэтому они прославляли его каждый шаг и громко, со слезами благодарности восхваляли каждую его глупую выходку.

Кончилось это банально. Упырь заигрался и забыл, что заокеанские правители – коварные людишки. Когда он перестал быть им нужным, они его просто-напросто втихую удавили. Но это тоже их не сделало счастливыми. Их собственная страна развалилась, как карточный домик – видно, тоже была с червоточинкой. А миром стали владеть узкоглазая саранча, которая тут же захватила обширные земли королевства кривых зеркал, да чёрные поклонники Аллаха, которые давно точили зуб на заокеанскую империю… Тут и сказке конец – что было дальше, одному Аллаху ведомо.

Я свою дочь воспитывала очень своеобразно, не по педагогическим канонам. Я тётка, наделённая по жизни большим чувством юмора, и не моя вина, что зачастую он чёрный. Ну так вот: когда ребёночку было годика полтора, я ей пела классическую песенку – о сереньком козлике, все её знают. «Жил был у бабушки серенький козлик. Вот как, вот как…» и т. д.

Когда доходило до финала («остались от козлика рожки да ножки»), мой чувствительный ребёнок начинал плакать. Но через некоторое время как-то привык к такому трагическому концу и успокоился. Я решила, что это неправильно. И под конец пропела, что волки съели нашу собственную бабушку. Дитя опять стало рыдать. Потом опять примирилось…

Тогда я еще больше усилила трагизм ситуации, страшные волки сожрали уже меня самоё. Естественно, потеряв родную маму дочка была в диком горе, что выразилось в том, что она снова заплакала. Но любое, даже самое страшное горе по прошествии времени притупляется… И дочери стало на это наплевать. Тем более, что мама-то – вот она, живая, никто и не думал её съедать.

Дальше мной овладело элементарное любопытство. Но я уже не знала, что придумать, чтобы продолжить мой садистский эксперимент. Наконец, я пропела концовочку в том смысле, что волки поели всё человечество, и на Земле больше никого не осталось. И что бы вы думали? Ребёнок стал смеяться. То ли ему чем-то понравился такой поворот событий, то ли элементарно было не жалко никого – так и осталось невыясненным.

Самое интересное во всём этом то, что несмотря на мои антипедагогические приёмы, из ребёнка таки получился нормальный человек, и благодаря тому, что у неё в детстве была весьма нестандартная мамаша, она нашла себя в профессии, которую очень любит – стала неплохим психоаналитиком.

Предисловие

Детективы заполонили нашу жизнь, куда ни кинешь взгляд – прилавки магазинов ими буквально завалены. Милые женщины-писательницы выдают в год по десять и больше книг – и когда только успевают, если учесть при этом, что они еще и жены, матери, да и просто жить когда-то надо – есть, спать, а не только строчить и строчить днями и ночами…

В результате можно прийти к такому печальному выводу: во многих образцах подобного жанра нет ни по-настоящему стройного, хоть сколько-нибудь интересного сюжета, написаны они очень плохим, корявым языком со множеством стилистических, а то и орфографических ошибок (впрочем, это уже вина корректора, выпускающего книжку), полны всяческих нелепиц и нестыковок и фантастической небывальщины.

И даже корифеи («корифейки»? ) этого жанра оказываются не на высоте. Ну как можно поверить в то, что человек убивает исключительно только потому, что ему хочется подтвердить и, так сказать, проиллюстрировать библейскую притчу, и на каждый из семи смертных грехов он положил замочить по одному человечку, обставив это как на театральной сцене…