Фин отвел нас почти в самый угол помещения, к своей команде. Указал свободные кушетки. Их здесь называли биомодулями. И представил остальных. Они все были огромными и зелеными представителями системы Кассиопеи. И называли себя игумарами. Имена у всех были короткими и сильно между собою похожими. Так что я сразу же запуталась, кто из них кто. Фарна Муррла приняли с нескрываемой радостью. Оказалось, что, несмотря свою на внешнюю «засушенность», фарны обладали недюжинной физической силой. А это значительно повышало шансы команды на поступление.

Ко мне же отнеслись с некоторой настороженностью. Земля всего несколько месяцев, как стала полноправным членом Альянса. И что можно ожидать от землян, никто не знал. Я была для команды «темной лошадкой».

Без неприятностей не обошлось и тут. Фин громко назвал мое имя и расу своей команде. А потом стал представлять мне своих соотечественников. Пока он перечислял их имена, рядом, прямо у меня за спиной, начали громко смеяться. И чем дальше, тем громче и оскорбительней звучал смех. Появилось неприятное чувство, что смеются надо мной.

Почему я так решила, не знаю. Но, к несчастью, оказалась права. Как только Фин замолчал, меня дернули за руку, разворачивая лицом к другой команде, состоявшей сплошь из одних представителей звездной системы Тау Кита. Они именовали свою расу «киллы», имели близкий к человеческому генотип и невероятную заносчивость. Я только начала читать про эту расу, привлеченная звучным названием их звездной системы, но уже знала, что эти обладатели светло-оливковой кожи и блестящих черных волос надменны, словно они близкие родичи Бога.

Вот и сейчас одна из них, высокая девица с короткой стрижкой, надменно кривила губы в мою сторону:

– Ты и правда землянка?

Я молча кивнула. И тут же ощутила довольно сильный тычок под ребра. Кто-то из киллов прошипел:

– Отвечай. Когда тебя спрашивают, мошкара.

Я не была уверена в правильности перевода последнего слова, поэтому просто его проигнорировала, подтвердив вслух свой кивок:

– Да, я с Земли.

Девица вновь брезгливо задала вопрос:

– И что ты тут делаешь, насекомое?

Один из игумар возмутился:

– Ваша принадлежность к одной из старейших звездных рас не дает вам права оскорблять младших членов Альянса.

Киллы все, как один, надменно расправили плечи. А противная девица снова фыркнула:

– Кому она нужна, чтобы ее оскорбляли! Я сказала правду. По сравнению с нами земляне – мошкара, живущая один световой день. Она ведь даже никаких толковых навыков не успеет приобрести, как ее жизненный путь закончится. Так чего, спрашивается, она сюда лезет? Однодневка!

Девица отвернулась.

А меня словно бетонная плита придавила. Как это я не успею приобрести никаких навыков? А как же моя мечта летать в космосе?

Кто-то обнял меня за плечи и слегка встряхнул. Судорожно вздохнув, я подняла голову и обнаружила, что окружающая действительность расплывается, словно отгороженная залитым водой стеклом. Надо же, даже не заметила, как на глаза навернулись слезы.

Меня снова легонько встряхнули, и я услышала:

– Не реви из-за киллы. Они уважают только себя. Остальные расы годятся только прислуживать им.

Голос оказался суховатым, чуть потрескивающим. Проморгавшись, я обнаружила, что меня за плечи обнимает нескладная конечность Муррла. Сам фарн слегка улыбался, как бы говоря: «Делай, как я. Не обращай внимания.» На сердце потеплело. Стало чуть легче дышать. Но успокоится окончательно не получилось.

Противная девица вдруг вернулась с каким-то невзрачным баллончиком в руках:

– Что-то тут тараканов многовато развелось! Надо провести санитарную обработку!

Распылить содержимое баллончика девице не дал все тот же Муррл, схватив ее за руку и сильно сжав запястье. Девица заверещала. Нас с Муррлом стали окружать с одной стороны соплеменники склочной абитуриентки, с другой – члены нашей команды. Дальше стали подтягиваться другие любопытствующие.

Муррл давно отпустил ее руку, но девица не затыкалась. Ее визгливый голос разносился по всему большому помещению. И, закономерно, привлек внимание кого-то из сотрудников Академии.

Рядом с нами, ровно между мной и истеричкой, толпа абитуриентов вдруг расступилась. В проходе появился высокий худощавый мужчина в темно-синем комбинезоне, напоминающим мягкий скафандр. На его левом плече сверкал и переливался не знакомый мне символ. Все затихли. Казалось, толпа даже дышать забыла. В глазах у киллы мелькнул страх. Вряд ли кто-то еще, кроме меня успел заметить неподходящую эмоцию заносчивой девицы. Но я заметила. И задумалась. Кто же этот мужчина, которого испугалась надменная килла?