Шрифт:
«Если я умру, то хотя бы не придется слушать возгласы моих родителей, да и осмеивание своих одноклассников», – подумал Боря.
Борис не чувствовал ничего, кроме всепоглощающего ужаса от затягивания в пучину вод. Это было удивительно, так как река вовсе не глубока. Наверное, его просто охватил страх смерти. Плывя по течению, он практически ни о чем не думал. Лишь вспоминал обрывки своей короткой жизни, и осознавал, что если он сейчас утонет, то ему и на вратах в Рай будет не за что покаяться, и не о чем будет рассказать.
«Довольно глупая смерть. Утонуть в неглубокой реке, только из-за того, что ты вылетел с моста, и тебя прибило колесом от велосипеда. Потерять сознание, и просто плыть, в надежде на то, что твоя бессмысленная жизнь и должна была так закончиться». Если бы Борис знал, что ждет его в последующем, он бы рассмеялся диким, лошадиным ржанием.
Вот уже он почувствовал, что его тело перестало слушаться. Он понимал, что глотает все больше и больше воды. Как назло, привкус был не из самых приятных. Какой-то гнилостный, и запах отвратный. Но в тот момент он не особо придавал этому значение. Он просто плыл, ощущая, что вот-вот потеряет сознание, и его никто не заметит. Возможно, родители будут его искать, а потом, после тщетных поисков, будут хоронить пустой гроб, так и не увидев тела своего синего, вздувшегося, разлагающегося сына. Оплакивать стопроцентно будут, но если ада и рая нет, то вряд ли он об этом узнает. И вот настал тот момент, которого он ждал. Глаза закроются через: три, два, один…
Глава 9
Борис захотел открыть глаза, так как яркий свет пробуждал его ото сна. Открыв свои очи, он начал внимательно осматривать все то, что его окружало. Вернее, его ничего не окружало. Он будто бы находился в белом пространстве, без стен, без окон, и уж тем более, без дверей. Борис не чувствовал себя напуганным. Его успокаивало то, что его окружает безграничная пустота. Он чувствовал себя дома, впервые за всю свою жизнь.
Вдруг, послышался голос: «Зря, ты, Боря, пренебрегаешь своим существованием»
– Кто это?
Борис обернулся, и увидел человека. Человек был одет в довольно приличный, дорогой костюм, черного цвета. Из кармашка на пиджаке торчал красный платок. Туфли чисты до блеска, можно сказать, будто они специально были предназначены для их встречи.
– Признаться честно, я очень долго ждал нашего знакомства, Боренька, – улыбнулся загадочный мужчина, будто они с ним старые знакомые.
– Кто вы такой?
– Не столь важно мое имя, как то, что я могу дать тебе сейчас.
Бориса смутил такой ответ. Напрягшись, он продолжил разговор.
– Мне все же хочется узнать, с кем я разговариваю на данный момент, – он стоял как напуганный котенок, но проявлял должную храбрость, чтобы продолжать речь – с детства меня учили не разговаривать с незнакомцами, особенно когда ты находишься не пойми где, и не знаешь, что вообще происходит.
Человек лишь стоял с той же проницательной улыбкой, заставлявшей человека невольно доверять собеседнику.
– Меня зовут Бран, приятно познакомиться, – он протянул руку Борису.
– Слишком уж странное, и незнакомое имя для меня, да и вообще для наших краев.
– А кто сказал, что ты находишься в своих краях? – обезоруживающая улыбка Брана сменилась на дьявольский оскал. Бориса это испугало, но он не подал виду.
– Где я нахожусь?
– Пожми мне руку, и узнаешь.
Борис смотрел в его голубые глаза, ожидая подвоха. Он перевел взгляд на его руку. Она продолжала быть протянутой к нему, ожидая ответа. Боря решился принять приглашение на рукопожатие.
– И что же я от этого получу?
– Знание, Боренька, знание.
Глава 10
– Какого хрена вы не можете ничего сделать с моим сыном?!
– Поймите, самое лучшее, что мы можем сделать – держать вашего сына под наблюдением, дабы в случае экстренной ситуации мы могли его стабилизировать. Он и так непонятно чего из этой речки наглотался, а вы еще масла в огонь подливаете со своими истериками. Поймите, в данный момент его состояние стабильно. Нам остается всего лишь ждать.
– Если с ним что-нибудь случится, вы можете быть уверены, что работать здесь вы больше не будете! Я это все в прессе освещу.
– Вместо того чтобы угрожать мне, могли бы пойти и сидеть рядом со своим сыном, а не обвинять нас в том, что мы действуем исключительно рационально. Возьмите себя в руки.
Борис лежал в палате, наслаждаясь своим глубоким сном. Вокруг его больничной койки стояло четыре человека: Николай, Диана, Антон Павлович и, собственно, Павел. Стояли молча. Никто не собирался и слова проронить. Но вдруг Коля сказал: