После завтрака решили идти дальше, но двигаться не по тракту, а по тропкам вдоль него – они были более ровными и предсказуемыми, при этом, если появится какая-то опасность, можно будет свернуть в недалекий лесок. Пошли резво и дружно, тропки только кое-где петляли по небольшим подлескам. День был солнечный, легкий ветерок шевелил сочную молодую листву на деревьях, елочки светились свежими салатовыми отростками на кончиках лап. Изредка ветки странно шевелились без всякого ветра, или неожиданно стремительно взлетали стайки пичужек, как будто кто-то невидимый шел рядом с ними. Онфимка заметил это раз, потом еще раз, на третий он понял, что ему это не кажется.

– Никита, кто это идет рядом со мной? – спросил он.

– Ну ты смешной! Как кто? Твой Род!

– Ого! А сколько их?

– Этого я не знаю, потому что мне видеть их не дано. Но ты можешь.

– Что могу?

– Увидеть их!

– Да как же? – вскричал Онфим, которого уже разбирало любопытство.

– Как-как? Как и всё на этой земле. Нужно очень сильно захотеть и поверить! Если будет в тебе веры хотя бы с гречневое зернышко, то сможешь ты всё, что пожелаешь!

– Вообще-то, в оригинале горчичное*, – заметил Луций, неожиданно встревая в разговор.

– О! Простите, профессор, – язвительно проговорил Никита. – Я забыл взять у вас консультацию по этому вопросу!

Онфим не слушал уже эти высокоумные разговоры, а зажмурил глаза и представил себе, как сильно он хочет увидеть свой Род. Так представил, что у него даже зубы затрещали от напряжения и вены вздулись на лбу! Открыл глаза – но вокруг ничего не изменилось, рядом по-прежнему никого не было кроме Никиты и Луция…

– Нет, Онфим, так это не работает, – засмеялся Никита, видя, как сильно мальчик старается превозмочь реальность. – Это должен быть крик в самой глубине тебя самого, а вовсе не движение снаружи. Когда ты поймешь это, ты легко сможешь передвигать горы. Вон, видишь холм впереди? – Он указал на небольшой холмик, покрытый елочками и березками. – Попробуй сдвинуть его с места! После этого ты не то что своих родных увидишь, но и много другого чего интересного.

Но сколько Онфим не старался, холм двигаться не хотел. Он его и упрашивал, и приказывал, и требовал, и молил. Но путники уже прошли мимо него, а еще немного погодя он совсем скрылся из вида, но так ни на полпальца не сдвинулся с места. Мальчик оставил эти бесплодные попытки на более подходящее время.

Двигались резво и весело, изредка останавливаясь для перекусов и отдыха. Вскоре показалось святилище Кидекша, которое еще издали сияло разноцветными красками и золотом на вершине пологого холма. Вокруг него было несколько больших селений, ничем не огражденных и без стражи. В одном из них, согласно бабушкиной карте, нужно было раздобыть лодку, чтобы дальше плыть по течению реки Нерли. Путники дошли до края селения, и зашли в ближний к реке двор.

По двору бегали полуголые ребятишки, куры, гуси, барашек да козочка. Из сарая вышел, щуря глаза и прикрывая их козырьком из ладошки, молодой парень. Луций поклонился по местному обычаю в пояс и взмахнув широко правой рукой, сказал:

– Приветствую тебя, добрый селянин! Мы мирные путники, я Луций из Ромеи, а это Онфим из Ополья. – Еще почти в начале пути друзья договорились, что не будут без надобности привлекать внимание к Никите, чтобы не пугать мирных жителей, поэтому он стоял, скромно понурив голову за крупным задом Незабудки. – Мы идем в Муром и хотели бы арендовать челн и купить продуктов.

Парень тоже чинно поклонился:

– Я Первуша сыр Прядвы. Прошу вас, заходите в дом.

Узнав о путниках и их цели подробнее, Первуша попросил мать накормить их, а сам пошел за отцом в поле – испросить разрешение взять лодку. Прядва тоже захотел посмотреть на неожиданных гостей, и каково же было удивление отца с сыном, когда они увидели тигроконя, пожирающего обед, который доставала из печи мать. Но, правда, Никите достаточно было бросить один беглый взгляд на мужчин, чтобы те перестали интересоваться его скромной персоной. Вся семья села ужинать вместе с гостями. Первуша задавал вопрос за вопросом, видно было, что ему страшно интересно все, что рассказывали пришедшие.

Гостеприимство Прядвы не знало границ – когда все уже подумали, что вот-вот лопнут от обжорства, хозяйка начала снова накрывать стол – на сладкое были сушеные ягоды и печеные орехи в меду. Чашки раз за разом наполнялись ароматным травнем.

– Сегодня уж поздно, оставайтесь-ка вы ночевать у нас, – решил отец. – Рано утром снаряжу я вам лодку, а в уплату за нее возьму ваших коней, так и быть. Все равно с вами они не поплывут. Согласны?

Луций просиял – это было наилучшим решением, хоть и жаль было расставаться с лошадками, к которым уже успели привыкнуть.

– Отец, позволь мне уйти с ними! – попросил Первуша.

– Перун с тобой, сынок! Совсем ты из разума вышел что ли? Их сами боги благословили идти, а ты куда в калашный ряд со свиным рылом?

Ох и неприятно стало парню от такого ругательства, ведь если на ярмарке попадет торговец мясом со своим товаром в хлебный ряд, его и побить там могут, настолько нечисто мясо рядом со святым хлебом… Получается, он недостоин Онфимки или Луция?

– Отче, – начал было он, но Прядва стукнул кулаком по столу.