Мои огненно-рыжие волосы собрали в высокую прическу, закрепленную шпильками, лишь несколько завитых прядей обрамляли лицо. Макияж – минимальный. Несмотря на колкость его высочества я была весьма привлекательной девушкой: светлокожей, с россыпью веснушек, большими золотисто-карими глазами и пухлыми губами. Служанки шептались, что я похожа на куколку, а Дитрих тихо добавлял: “Ага, на куклу-убийцу!”.

В двери постучались. Служанка известила, что его высочество ожидает меня. Ну пусть подождет. Я нарочито медленно поправила перстень на пальце, потом удостоверилась, что колье лежит по центру и его подвеска утопает в декольте, надушилась и еще раз взглянула на себя в зеркало. Прошло минут восемь, Дитрих, должно быть, уже бесится. Теперь можно и выходить.

– Ты специально испытываешь мое терпение, – сказал он, встретив меня в гостиной. У нас были одни на двоих покои, лишь спальни разные.

– Как ты мог подобное предположить? – с наигранным изумлением спросила я. – Я бы не осмелилась, ваше высочество. Вы же сами приказали мне нарисовать лицо и приодеться к балу. Моя красота, – провела рукой по краю декольте, – требует достойной огранки. Я же не могу ударить в грязь лицом перед двором и знатью. В нашей с вами семье, ваше высочество, позор – вы.

– Эвика, – угрожающе прошипел он, но глянул на часы, осекся и подал мне руку. – Убью тебя после бала.

Я положила свою руку на сгиб локтя принца. Мы вместе направились в бальную залу.

– Ты вообще радоваться должна! – сообщил мне его высочество. – Я ж от тебя никуда больше чем на десять шагов! Никаких измен без твоего ведома.

– Да, все происходит на моих глазах, – согласилась я. – Дитрих, да такого мужа как ты и вражине не пожелаю!

– На всякий случай напоминаю, что женитьба даже близко не стоит с моими желаниями, – осклабился принц. – Убить тебя – да, но жениться… Эви, ведь дело даже не в тебе! Хотя и в тебе тоже. Семейная жизнь – не для меня. Я бы хотел как дядя Фридрих – быть свободным словно ветер, не обремененным семейными узами, проводить время с таким замечательным племянником как я и при этом иметь высокий статус при дворе. Сказка, а не жизнь!

Я хмыкнула. Вот так, обмениваясь пикировками всю дорогу, мы и дошли до зала. Замолчали только в тот момент, когда церемониймейстер объявил наши имена. Мы быстро натянули на лица улыбки и вошли в зал. Дитрих попытался подставить мне подножку, но я удержалась.

– Это ты зря, – прошептала, продолжая улыбаться. – У нас впереди еще танец, я же отомщу по полной.

– Жду не дождусь, моя дорогая.

Мы подошли к их величествам: королю Вольфгану и королеве Аделинде. Они были прекрасной гармоничной парой и великодушными правителями, которые привели свою страну к процветанию. Правду говорят, на детях гениев природа отдыхает. На Дитрихе она отдохнула по полной, да еще и пирушку закатила с алкоголем и дурман-травой.

– Вы припозднились, – заметил король, его глаза опасно блеснули.

– Эвика слишком долго пудрила свой нос. Она до сих пор не понимает, что её внешность ничем не исправить.

– Дитрих, – укоризненно произнесла её величество, а я состроила оскорбленную мордашку, будто бы меня действительно задевали слова принца. В глазах его родителей я всегда старалась быть невинной жертвой злого жениха. Кажется, получалось.

– Ах, ваше величество, я уже привыкла к подобному, – добавила я, драматично возведя глаза к потолку. Теперь взгляд королевы, направленный на сына, стал еще более укоризненным.

– Поговорим позже, – пообещал ему король и повел свою супругу в центр зала.

Их величества по традиции открывали бал. Я стянула с подноса бокал пунша и с удовольствием пригубила напиток. Дитрих смотрел на меня насмешливо.

– Пожаловалась-таки, да?

– Сам напросился.

Наверное, со стороны мы выглядели как шепчушиеся о глупостях голубки. По крайней мере, именно так о нас писала пресса: “Они всегда вместе. Они неразлучны уже много лет и брак лишь дело времени”. О нашей любви ходили самые невероятные слухи, ведь мы оба были представителями некогда враждующих родов, которые неожиданно для всех стали парой. Не буду греха таить, легенду о большой любви подогревали и наши семьи, ведь наличие неснимаемого проклятия у королевского рода – это повод для смуты.

Я оглядела зал. На сегодняшний бал была приглашена не только местная знать, но и гости с других королевств. Подданные государства Орманд все, как на подбор, были высокими со светлой кожей, соломенного цвета волосами и голубыми глазами. У женщин иногда встречался рыжий цвет волос, как у меня. Совсем редко в нашей стране рождались брюнетки, да и то при условии, что их прабабка согрешила с кем-то из соседей.

Мой взгляд невольно зацепился за единственного в зале брюнета. Высокий, статный со смуглой кожей и пронзительными зелеными глазами, которые были столь необычны для жителей всех известных мне королевств, что сразу выделяли его. Длинные волнистые волосы спускались до плеч, ложась на темный расшитый серебряными нитками камзол.

В какой-то момент мужчина будто почувствовал мой взгляд и обернулся, едва успела отвернуться и переключиться на других гостей сегодняшнего вечера: девушки на выданье в светлых платьях так и стреляли взглядами в кронпринца, а он позволял себе удовольствие быть в центре их внимания. Я портила Дитриху малину. Но мне не привыкать, я делаю это с того самого момента, как чудесным образом перенеслась в его колыбель будучи в возрасте шести месяцев. Буду честна, он через неделю ответил мне тем же захватническим явлением, так мы и узнали о чертовом проклятии наших родов, которое за двадцать лет не смог снять ни один маг. Осталось лишь пророчество-ключ, мутное, но такое отвратительно брачное, что меня каждый раз передергивает при его упоминании.