— Ты писала?

Ожидала всё, что угодно. Вот правда — всё. Но не такого разумного, логичного вопроса. Ведь никто, никто ещё ЭТО не спросил. Маша сразу поверила, другие предпочли на всякий случай ополчиться, а вот так прямо — никто.

— Нет. — Отвечаю честно.

Безразлично, поверит или нет. Для чего-то ведь спрашивает, хотя бы для удостоверения какого-нибудь, ведь даже последний предатель имеет право на последнее слово.

— Мы в личную жизнь Соло ни намёком. Но это перестало быть личным. Чуешь?

— Да. — Взгляд не отвожу, пока разговор абсолютно нормальный, спокойный и даже страха не нагоняет.

— Реши это! — Показывает взглядом на телефон и демонстративно щелкает блокировку.

— Я пытаюсь… — Срывается с моих губ прежде, чем успеваю подумать, у кого пытаюсь попросить завуалированной помощи. Додумалась же!

Именно это я и вижу в глазах собеседника. Сморозила, признаю. Виновато отвожу взгляд.

— Пытайся лучше.

Он встаёт и уходит. Парни, в дверях столкнувшись с математичкой, выходят за ним. Последний из них мне показывает на руку, намекая на часы. Время идёт, ясно-понятно!

Учитель, не спускавший с нас глаз, облегченно вздыхает и начинает собирать свои вещи.

— Мия, что они хотели? — Подскакивает ко мне изверг, изображая испугавшегося за близкого.

У-ух, глаза бы мои его не видели, уши мои его бы не слышали! Изыди, постный прыщ, раздражаешь только так!

Маша толкает его шваброй, как будто ненароком, но так активно, словно прогоняет, вытуривает эту нечисть.

Встаю, чтобы ей помочь.

— Сиди, не мешай. Нужно вытереть, иначе опять навернешься. — И зло смотрит на Тузова, который вернулся к своему временному прибежищу: чужой парте.

— Это не я! — Возмущается этот праведник.

Мы с Машей одновременно закатываем глаза, но ничего не отвечаем.

— Представляешь, давать не хотели. Порывались сами вымыть. Я говорю, что вы, разве мы не справимся с таким малюсеньким островком. Даже не ожидала такое отчаянное сопротивление встретить. Почувствовала себя чуть ли не работодателем, который намерился их уволить. — Рассказывала Маша, пока вытирала блестящий «островок».

— Мария, чем Вы там занимаетесь? — Наше предприятие заметила математичка.

— И чего они теперь все такие внимательные… — Пробубнила подруга, но быстро натянула на лицо улыбку и повернулась к учительнице лицом.

— Да тут было скользко, вот мы и решили себя обезопасить.

— Скользко? Вы что-то пролили? — Учительница двинулась в нашу сторону.

— Не мы. Но да, наверное, пролили.

Математичка разглядывала пол, который сейчас был просто мокрый. Не знаю, какие улики она собиралась найти, но явно была огорчена, что не удалось раскрыть преступление по горячим следам, а по мокрым уже не получится.

— Что ж… Вы всё, Мария? — Обернулась на Машу, покосилась на швабру в её руках и после утвердительного кивка моей подруги продолжила. — Тогда немедленно унесите это. Перемена близится к концу!

— Давайте я унесу. — Вдруг возник Тузов.

— Да-да, Вы тоже можете. Конечно, помочь дамам — благороднейшее из дел. — Легкий взмах рукой, и инициатива изверга одобрена, как «благороднейшее из дел».

Маша не стала артачиться и кинула швабру прямо Тузову в лицо, за что тут же получила замечание.

— Вы что, Мария. Ваше поведение недостойно. Возьмите швабру назад и передайте её, как положено! — Рассердилась математичка и чуть повысила голос.

Я видела, как неприятно это замечание Маше, как всё в ней переворачивается от такой несправедливости, которую мы с ней пока не в силах раскрыть. Поэтому молча выдергиваю швабру из рук Тузова, успевшего её вполне себе удачно поймать, и ухожу, чтобы вернуть помощницу на её законное место.

— Мия! — Слышу в спину удивленное негодование математички. Но большего она не говорит, а вот такой укор меня не пугает. Вылетаю из класса, пока желающие не решили сесть мне на хвост.

До инвентарной комнаты добираюсь без приключений. А вот обратно…

Да, ринулись они в такую атаку, что впору было серьезно подумать о новой школе.

Пока кралась переходами да редко используемыми лестницами, думала о случившемся. Понятно, что сама заварила, сама и расхлебывай, даже если похлебке лет так… много. Но они же пришли, взяли и пришли выяснить. Значит не всё потеряно, значит они поверили, что не я это писала?

Нет, Мия. Это ничего не значит.