Я рассматривала с детства знакомые картинки. Сад, раньше пестревший многообразием цветов пришёл в негодность. Было видно, многие годы никто не занимался цветами и не копался в земле. Кое-где плодородная почва обросла мхом, с "растущими" из них засушенными палками с бутонами, но не это приводило в ужас. От кустов остались голые ветки, деревья так же лишились листвы. Я словно попала в мёртвый лес. Обозревая картину полностью, наткнулась на любимую мной ранее беседку. В моем детстве её оплетала прекрасная розавидная лиана. Лиловый цветы издавали сладкий аромат, листья украшали часть беседки, закрывая половину обзора. Я часто любила прятаться там от родителей.

Сейчас аккуратно шагала по вымощенной тропинке в сторону чёрного изваяния. Сквозь высокие ветви лианы я видела внутри мальчика лет пять, он играл с палочками. Находясь практически рядом, я наступила на сухую ветку, которая с громким треском разломилась, выдавая моё присутствие.

Мальчик поднял глаза. Я задохнулась от поразительно сходства со своим отцом. Чёрные волосы и зелёные глаза, которые взирали на меня со смесью отчаяния и любопытства.

— Привет, темнейшего дня — поздоровалась первая, приглядываясь к игрушками мальчишки.

При ближайшем рассмотрении я изумилась ещё больше, это были настоящие кости. Сейчас передо мной сидел прямо на полу мой брат и он — некромант. Я незнала, что ещё сказать, он продолжал молчать, продолжая наблюдение за мною.

— Как тебя зовут? — сделала пару шагов в его сторону.

— У меня нет имени — буркнул мальчик и кажется потерял ко мне интерес.

Снова начал перебирать небольшие косточки. Мне оставалось только хлопать глазами. Родители не дали имени своему потомку! Удивительно! Мало того, мальчишка не собирался никого звать. Всё это приводило в полное замешательство.

Уже не беспокоясь за себя, подошла и села на ступеньку, тем самым удивив брата. Тот прекратил своё занятие и опять уставился на меня. Зелёный взгляд умных глаз, который не мог принадлежать такому малышу.

— Значит, ты моя сестра? — догадался он — Лизетта.

— Откуда про меня знаешь?

— Родители тебя обвиняют в проклятии рода — хмыкнул он — дети-то у них не получались и жилось бедновато. Мать хоть и верховная, но одно слово — ведьма.

— Ты же родился? — удивилась я.

— Да, только им осталось ещё лет десять-пятнадцать до смерти — вздохнул малец — а я смертельно болен. Я уйду за грань и того раньше. Мне и имя не дали поэтому, да и один я постоянно, лишний раз на глаза не попадаюсь. Мать плачет, как видит меня.

С каждым словом моё негодование усиливалось. Даже в этой ситуации меня сделали виноватой. Обо мне не позаботились в своё время, теперь бедного ребёнка в гроб раньше времени хотят загнать. Мне так хотелось обнять брата, материнский инстинкт проявился. Жалость к судьбе младшего затопила с головой.

— Тебя зовут Корвус — это имя непроизвольно слетело с губ — в переводе — ворон, надёжная, умная и сильная птица. Ты станешь лучшим в своём деле.

— Мне нравится — в первые на лице мальчика возникла улыбка, но тут же поникла — я ведь умираю…

— Дай мне руку — попросила и первая протянула свою — тебя разве не водили к врачевателям?

— Мама сама всё увидела — грусть с которой было сказано зародило волну раздражения.

Смертельные болезни подтверждались не одним взглядом ведьмы. Бездействие родителей поражало и раздражало одновременно. А брат понимал мои эмоции, но не побоялся протянуть маленькую ладошку. Для этого даже подсела поближе.

Сосредоточилась на предстоящей работе. Конечно я не была целителем или лекарем, но увидеть болезнь было в моих силах, не зря покойные мужья таскали книги и самообразовывали меня. Сердце больно кольнуло, пришлось потратить силы на изгнание душевной боли. Моя магия заструилась между нами, я старалась выискать очаги болезни, но ничего не находила. Кто-то специально показал родителям это. Этом и обрадовала брата.

— Чем я должен заплатить? — по взрослому спросил меня — я знаю, что за работу ведьма берет плату.

Глаза неотрывно смотрели в мои. Конечно, брать ничего не хотелось, да и не гадала я. Только дала имя…изнутри появилось желание, даже не так скорее пророчество.

— Ты будешь терять свою любовь.

Мне кивнул, принимая эти слова.

— Лизетта, Лизетта!!! — по дорожке бежала мама.

Она действительно очень постарела. Волосы полностью седые с нитями чёрных прядей, глаза утратили цвет, стали блёклыми, кожа ссохлась, от прежней гладкой не осталось ничего. Корвус был прав.

— Доченька!!! Живая!