Винк выдергивает карту из своего веера.

– Ветра перемен.

– Ты не можешь положить Ветра перемен, пока не сыграна восьмерка, – возражает мальчик-спичка.

Взгляд хмурого парня скользит по мне и останавливается, пытаясь проникнуть под мою вуаль. Четкие очертания его скул так и манят меня провести по ним пальцем, словно по ножу, проверяя качество заточки. Но тут его взгляд скользит дальше, будто я не представляю особого интереса.

– Бо, Олли выдумывает правила, – жалуется Винк.

– Если вы, мартышки, не прекратите спорить, мы будем играть в «Старую деву».

– Боюсь, он прав. Сначала нужно сыграть восьмерку, – слышу я собственный голос. Если это приятели Джейми, значит, он и сам неподалеку, хотя я не вижу рядом больше ни одного китайца.

– Ясно? – радуется Олли, прежде чем по примеру Винка и хмурого Бо уставиться на меня. Я откидываюсь на подлокотник, чтобы одновременно и видеть всех троих, и не создавать искушения заглянуть под мою вуаль.

– Откуда она знает о «Ветрах перемен»? – спрашивает Винк, переходя на кантонский, который, по их мнению, я не понимаю. Его щека снова начинает дергаться.

– Может быть, Джейми соврал, что придумал эту игру, – предполагает Олли.

– Джейми не стал бы врать, ты, коровий зад.

Олли пропускает оскорбление мимо ушей.

– Как ты думаешь, почему на ней вуаль?

Глаза Винка расширяются.

– Может, у нее бородавки.

– Или вообще нет лица.

Бо со смешком поворачивается, и изгиб его позвоночника виден даже под курткой.

– А может, вам обоим лучше заткнуться. Она из первого класса. Слишком хороша, чтобы вы трепали о ней своими языками.

– Если она из первого класса, почему тогда на этой палубе?

– Потому, что первый класс гуляет там, где захочет. Прекратите пялиться на нее.

Но мальчишки продолжают смотреть.

– У меня нет бородавок, а если бы не было лица, то как бы я смотрела на ваши забавные физиономии? – спокойно говорю я по-кантонски.

Конец ознакомительного фрагмента.