Сергей неторопливо направился к краю крыши. Петя не смог убежать, пока не дождался последнего мальчишку, спустившегося в переулок, но он продолжал прятать лицо в капюшон своей куртки, тогда как школьники продолжали демонстрировать свои лица. Младший из школьников, похоже, не попал на камеру, но старшие упрямые мальчишки «высветились». Петя сотню раз за эти несколько минут пожалел о том, что они не отменили акцию после того, как мальчишки настояли на своем участии. И все же парням повезло, они все успели убежать до появления постовых. Оставалось только надеяться, что фотография того, кто снимал, не получится или не попадет в руки милиции.

Прошло два месяца. Казалось, что все уже забыто и никто не узнал кто саботировал выступление оркестра на параде, но однажды Петя пришел домой сильно расстроенный. Мать пыталась узнать причину, но он отмахнулся.

– Ничего не случилось, у меня все в порядке…

Но к вечеру пришел Давид и ребята уединились в комнате. Через полчаса вернулся с работы Федор Петрович и пошел звать мальчиков за стол. Подойдя к комнате, он услышал возглас Давида.

– Да эти тупоголовые пацаны сами виноваты! Почему ты винишь себя, если, во-первых, мы просили их не ходить с нами, во-вторых, когда менты заметили нас и я сказал сваливать, то Серега продолжал самодеятельность. Он даже капюшон не надел! Ты же надел, хоть ты и старше его и мог бы не слушаться моего «приказа». Серега все твердил, что я не могу ему указывать. Но у тебя же хватило мозгов не выступать, а сделать так как я сказал. Если бы он слушался, то все прошло бы гладко и их бы не засняли!

– Мальчики, что случилось? – Федор Петрович вошел в комнату.

– Да так… – смутился Давид, поняв, что хозяин дома что-то услышал.

– Ты слишком громко говорил. Теперь уже поздно секретничать – сообщил Федор Петрович.

– Ну… мы тут решили повыступать на параде… – вздохнул Петя – а пацаны школьники увязались за нами, и все делали по-своему и их сфотографировали. А теперь они попали в отделение за то, что просто не прокомпостировали абонементы в автобусе, а их избили так, что пацаны в больницу попали…

– Петька!… – возмутился Давид.

– Не я орал… – вздохнул Петя – а врать папе я не стану.

– Так это вы на параде игру оркестра сорвали?! – ужаснулся Федор Петрович – весь город это обсуждал.

– Ну мы… просто пацаны тупые увязались, а так бы все гладко прошло – вздохнул Давид.

– Неужели вы не понимаете, что ваши проделки могут испортить вам жизнь! – ужаснулся мужчина.

– Мы хоть что-то делаем, чтобы изменить систему! – вскинул голову Давид. Он был горячим сторонником политических изменений в стране.

– Поймите! Взрослые люди манипулируют такими горячими и молодыми как вы, чтобы получить власть. Но обычно именно такие как вы «платят по счетам» в политической игре. А взрослые, которые вас накручивают, прячутся за вашими спинами, пробиваясь к власти. И потом пойдут по вашим головам! – мужчина невольно схватился за голову, понимая, что младший сын и его друг уже не первый день находятся в оппозиции к существующей власти. – Разве вы не помните, что церковь отделена от государства и верующие люди не должны участвовать в политике? Петя, разве ты не помнишь принцип «Ни политики, ни полемики, чистое Евангелие»?

– Пап, это хороший и красивый принцип, но не мой – Петя твердо взглянул в глаза отца – я считаю, что отделение церкви от государства, это коммунистическая идея и она не правильная. Смотри, в Америке выбирали президентов из духовных лидеров, и страна процветала. А у нас верующие не пытались становиться у руководства городов и страны и на эти места встали беззаконники и атеисты.

– Дядя Федя, послушайте, я разговаривал с гостями из Америки, и они говорят, что у них тоже стали в церквях проповедовать, что верующие не должны становиться у руководства и сейчас у них тоже во власти появились люди, у которых нет никаких моральных принципов. Некоторые говорят, что если верующие так и будут избегать ответственности, тогда и у них все разрушится!

– Дети, может быть в ваших словах и есть правда, но сейчас уже ничего не изменить. Атеисты стоят у власти давно. Вы не измените ничего, а свою жизнь сломаете легко! Тем более хулиганскими выходками типа срыва парада вы вообще ничего не добьетесь!

– Я тоже говорил об этом Даве… – грустно вздохнул Петя – а теперь школьники в больнице…

– Они в больнице из-за своего упрямства и тупости – не унимался Давид.

– Давид, помнишь, когда-то, довольно давно мы с тобой уже говорили о ваших характерах? – напомнил Федор Петрович – ты горячий, но очень важно, чтобы твоя горячность служила Богу через добро и созидание, а не через разрушение. Если ты будешь повиноваться своему желанию все ломать и рушить, то разрушишь собственную жизнь, ничего не изменив в мире вокруг тебя. Сейчас у вас обоих такой возраст, когда вам кажется, что если вы не сломаете прежние рамки, то ничего не сможете построить. На самом деле единственный шанс что-то важное и нужное построить – это строить. Если вы будете ломать, то не будет возможности строить…

– Эта система все равно прогнила… – не унимался Давид.

– Так позволь ей самой упасть, если ты веришь, что она прогнила – пожал плечами Федор Петрович – не подставляй свою жизнь под ее обломки.

Мужчина видел, что не может остановить молодых людей, и они все равно будут рисковать, если не переубедить их. Он пытался достучаться до них любыми образами и словами, с тревогой думая о том, что кажется, слишком рано отпустил ребят «в свободное плавание».

. С этого дня он стал проверять, что печатает на принтере сын и настоял, чтобы парень обещал не печатать ничего кроме необходимого по учебе. Федор Петрович не знал, что листовками, напечатанными на этом принтере, уже можно было бы заполнить не одну коробку.