И крыс посеменил прочь, и лапы его слегка дрожали от нежного изумления и сытого счастья.

Он запомнил, что на рубашке у девушки был бумажный квадратик с именем «Мария».

Мартин снова бежал рысью по улице Маяковского. Ледяные лужи подтаяли и не были такими колкими, а его пятки уже достаточно закалились и затвердели, как подошвы сапог.

Мартин добежал до Невского проспекта, где ему подмигивал огнями кинотеатр «Художественный», повернул обратно и вдруг остановился. Почему ему все время казалось, что на него кто-то смотрит? Он вспомнил, что это ощущение появилось с самого первого дня. И ныло, и тренькало слабым колокольчиком, когда он пробегал какое-то место. Но какое? Где-то между головой Маяковского и Невским. Крыс решил пробежаться еще несколько раз и повнимательней прислушаться к своему внутреннему колокольчику. Он побежал помедленнее и все поджидал, когда звоночек будет нарастать.

Мартин встал столбиком. Да, где-то тут дзинькнуло! Он огляделся, повертел головой. Где же это может быть? Да здесь кругом писатели! Вон они, на стенах гимназии сидят себе в рамочках, повернутые в профиль. Но это все не то, должен быть какой-то один.

Мартин чуял, что на него кто-то глядит в упор. Люди не смотрят вниз и не видят живое существо под ногами. Почти все люди рассматривают светящиеся прямоугольники, которые держат в руках. Некоторые даже с ними разговаривают. Возможно, там сидят какие-то духи, а люди с ними советуются. Тогда Мартин смог бы поговорить через такую штуку с дедушкой.

Мартин влез на фонарь. Ой, вот ведь оно! Мартин завертелся, как флюгер, и чуть не свалился с фонаря. Это оно!

С противоположной стороны улицы на него смот-рел… дом. У дома было лицо. Дом как будто повернулся к нему вполоборота. Из-за водосточной трубы выглядывал человек, и его лицо, громадное, на всю стену, было обращено к нему, Мартину. Конечно, крысеныш не мог увидеть его крупные черты с земли. Взгляд прозрачных глаз человека, нарисованного черной краской, пронизывал Мартина до самых лопаток.

Крысеныш долго разглядывал знаки, начерченные под этим портретом на стене. В серединке – крестик, а по краям буквы: М, С, А, Р.

– Хармс! – подпрыгнул Мартин.

Мартин и все его хвостатые братья обожали Хармса. Ведь именно от него они в детстве узнали ту историю о кошке, которая порезала лапу и не могла ступить ни шагу. А потом еще выдумщик Хармс отправил эту кошку на воздушных шариках. Замечательная идея, которую взяли на вооружение Мартин с братьями. Ух, сколько же кошек они отправили на крышу! Правда, ни одну они так и не запустили в облака, потому что учебника по физике у них тогда не было.

Мартин добежал до дома, который находился на углу улицы Маяковского и Ковенского переулка. «Из дома вышел человек» – было написано на этом доме. Но не было написано, чтобы этот человек вошел обратно…

– Теперь понятно. Это – вторая точка треугольника! – опять завертелся юлой Мартин.

От радости и нетерпения у крыса загорелся хвостик, будто его намазали горчицей. Эх, знала бы мадам Пэн, какой он Почти-Герой! Он заслужил не только пшенку! А пшенку с бананом. И с изюмом. И с орехами кешью. А может быть, после добычи фамильного камня они снова станут завтракать вместе, а? Мадам Пэн и ее крыс!

Пока Мартин раздумывал, забравшись на фонарь, стоит ли ему снова сунуть нос в булочную, пока растирал замерзшую мордочку, налетел ветер.

Мартин покачнулся и чуть не свалился с высоты. Он вовремя схватился за какой-то крюк, и теперь его болтало на ветру, как грязно-белый меховой флажок.

Крысеныш решил спуститься, вернуться под мостик и укрыться в своем новом спальном мешке-ботинке. Вдруг Мартин увидел знакомую фигуру. Сутулый мальчик, длинный нескладуха с оттопыренными ушами, с розовым от ветра и прыщиков лбом, с белыми волосами. Это же сосед мадам Пэн!

Гоша торопливо шел по улице и оглядывался. За ним вышагивали с азартом охотников трое пацанов. У них в руках было что-то, чем они кидались в мальчика.

«Меня мама учила, что так нечестно. Когда трое на одного, – размышлял Мартин. – Мама знает, она в молодости жила у завуча по воспитательной работе».

Но мальчики, видимо, ничего о честности не знали. Может, у них так принято? Но, судя по поведению убегающего Гоши, не у всех было так принято.

«Наверняка они не знают, что поступают подло. Надо им сказать!» – подумал Мартин. Но как? Мальчишки кидали Гоше в спину серые комья снега. Они хохотали и каркатали, как вороны, а вороны очень страшно хохочут, когда ловят жертву.

Мартин метался по фонарной дуге. Дедушка-крыс любил повторять, что нужно помогать людям и благородные грызуны всегда так делают. Юный Мартин почувствовал, что готов совершить свой маленький ради-человеческий подвиг.

– Эй ты, урод! – крикнул один из мальчишек Гоше. – А ну, повернись к нам лицом!

Гоша не поворачивался, он еще глубже втянул голову в плечи.

– Ты что, боишься? Трус! Девчонка! Лох! – поддразнивали мальчишки.

И Гоша повернулся. Мартин увидел его измученное лицо, в которое сейчас же полетел замызганный снежок.