– С ним все будет хорошо, – сказал я. – Не беспокойся.

Мыш снова вздохнул.

– Я тоже буду без него скучать, – сказал я псу и вдруг встрепенулся. – Ты не расслабляйся. Нам надо навестить Мака. Познакомишься там с Летним Рыцарем.

Я собрал все, что могло понадобиться для официальных переговоров с Летним Рыцарем, вызвал такси и стал ждать, гадая, что именно скрывает от меня мой брат.

Таверна Макэнелли, она же мини-пивоварня, расположена в полуподвале неподалеку от моего офиса. Когда-то это был первый этаж, но, поскольку Чикаго на деле представляет собой огромное болото, в которое погружается город, дом за свою долгую жизнь тоже осел, так что в таверну попадаешь, спустившись на пару ступенек. Потолок там низкий, а может, это мне с моим ростом так кажется, поэтому, входя, я, как всегда, увидел сначала несколько вращающихся на уровне моих глаз вентиляторов, да и когда спустился, лопасти продолжали лениво месить воздух в неуютной близости от моей головы.

На двери Мак повесил табличку: «НЕЙТРАЛЬНАЯ ТЕРРИТОРИЯ». Это означало, что, согласно неписаным законам, принятым большинством разнообразнейших сверхъестественных наций лет десять или двенадцать назад, на площади заведения нельзя вести боевые действия. Согласно этим же законам, в баре не допускалось никаких поединков, да и пытаться спровоцировать какие-либо конфликты тоже запрещалось строго-настрого. А если кому-либо вздумалось бы устроить махалово, ему пришлось бы поискать другое место; в противном случае он вынужден был бы иметь дело со всеми договорившимися сторонами.

Но еще важнее – по крайней мере, для меня – то, что Мак мой друг. Приходя в его заведение перекусить, я считаю себя гостем, а его – хозяином дома. Я соблюдал бы установленный нейтралитет из простого уважения к нему… впрочем, приятно сознавать, что уговор все-таки действует. Не всякий член сверхъестественного сообщества так же вежлив и дружелюбно настроен, как я.

Заведение Мака занимает одно большое помещение. Чертова дюжина толстых деревянных колонн поддерживает перекрытие, и каждая из них украшена вырезанными сюжетами Древнего мира. У барной стойки стоят тринадцать табуреток, по залу в кажущемся беспорядке расставлены тринадцать столов, и вся эта асимметрия придает заведению уютный, неформальный дух.

Я вошел в зал, вооруженный до зубов – попробуй сунься! В левой руке я держал посох, а за пояс заткнул свой новый жезл – палку длиной в два фута и толщиной в два пальца. На левую руку я надел браслет-оберег, на палец правой – кольцо для фокусировки энергии; у правой ноги выступал Мыш, всем своим видом выражая готовность дать немедленный и решительный отпор любому.

Пара сидящих внутри людей посмотрели на мое лицо и сразу же сделали вид, будто я их нисколько не интересую. На деле расположение духа у меня было далеко не из худших, но сейчас я хотел выглядеть именно так. С самого начала войны с Красной Коллегией я на собственном горьком опыте усвоил, что хищники – как в человечьем, так и в любом другом обличье – улавливают чужой страх и выискивают слабые места. Поэтому я вступил в заведение так, словно мне не терпится начистить кому-нибудь ряшку: куда проще обескуражить потенциального хищника загодя, чем отделываться от него потом, когда он уже заинтересовался тобой.

Я пересек зал, приблизившись к барной стойке, и Мак кивнул мне. Мак – долговязый мужик, и лет ему где-то между тридцатью и пятьюдесятью. Одет он был, по обыкновению, в темные рубаху и брюки и белоснежный, без единого пятнышка, фартук. Он ухитрялся волшебным образом одновременно обслуживать посетителей и готовить разнообразные яства на большой дровяной плите. Дневной жар ощущался в подвале не так сильно, да и вентиляторы, и сам подземный дух помещения убавляли духоту, и все же на бритой – а может, лысой, кто его знает, – голове Мака блестели капельки пота. Мак прекрасно понимал, что на самом деле означает мой воинственный вид, и его это нисколько не смущало. Он кивнул мне, и я плюхнулся на табурет.

– Привет, Мак. Скажи, ты совсем не держишь здесь холодного пива?

Он покосился на меня без тени улыбки.

Я прислонил посох к стойке и поднял руки, сдаваясь:

– Шучу. Но хоть лимонад холодный у тебя найдется, надеюсь? Там, на улице, миллион градусов выше нуля.

Вместо ответа Мак поставил передо мной стакан лимонада с лимонадными же ледяными кубиками собственного изобретения: такой лимонад остается холодным, но не разбавляется водой по мере таяния льда. В том, что касается напитков, Мак настоящий гений. Впрочем, его сэндвичи с говядиной тоже можно считать особо ценным национальным достоянием.

– По делу? – спросил он.

Я кивнул:

– Встреча с Хватом.

Мак хмыкнул и, выйдя из-за стойки, направился к угловому столу – тому, который видно от самого входа. Он чуть отодвинул его от стены, протер поверхность влажной тряпкой и поправил стоявшие вокруг стулья. Я кивнул в знак благодарности и устроился за столом, не забыв прихватить с собой лимонад.

Ждать мне пришлось совсем недолго. Когда часы на стене показывали, что до полудня оставалось две минуты, отворилась дверь, и в зале появился Летний Рыцарь.

Хват подрос – в буквальном смысле слова. Когда мы познакомились, росту в нем было пять футов и три… может, четыре дюйма. Теперь я бы дал ему футов шесть. Он был жилистым блондином и в целом таким и остался, только жилы превратились в рельефные мышцы, а колючая панковская прическа сменилась принятой у знатных фэйри шевелюрой до плеч. Особой красотой Хват никогда не отличался, и рост, мускулатура и прическа мало что поменяли в этом плане. Что изменилось – так это его манеры.

Прежде характер Хвата отличался приблизительно равными долями нервозности и жизнерадостности. Теперь Летний Рыцарь буквально излучал силу и уверенность. Они исходили от него, как свет от звезды. Стоило ему отворить дверь, как тусклые тени в помещении немного отступили и повеяло ароматами соснового бора и медуницы. Что-то случилось с освещением – оно сделалось ярче, резче, чем было только что.