Теперь их было тринадцать.

Хотя юную синюю разбойницу назвать жаворонком сложно.

Фия спала легко и все 30 из 30 часов в сутки, если её не будить.

Без понятия, что за пургу она несла. Правда или нет — покажет время.

Но магическим обучением её решено не накачивать, а цепи ей не нужны.

Она уже имеет одну из самых сильных мутаций, если не считать ту, что есть у Альто и Кукушки. Но, как и другие варианты, она требует условий выполнения.

Мутация лени бывает многих видов, так что нам нужны анализ и решение основы, а так же мнение самой девочки.

А пока:

— Ути-пути-пути, — игрался я с самыми младшими из кучаек. Обычно они были в манежиках, но сейчас я создал много рук, чтобы убаюкать и играть со всей троицей.

А в следующее мгновение…

Я до сих пор чувствовал страх за детей. Я почти вылетел из дома, где жил, пока копия притворялась оригинальным Желе. Тело снежной копии ещё не пропало, но безумная блондинка долбила в защитную сферу то одного, то другого ребёнка.

Я не выдержал и буквально вынес её из детской.

Копии моих жён уже были мертвы.

— СУКААА! — я уже думал её убить.

Но эта мразь улыбнулась:

— Ну, давай же, убей меня! Ты можешь, я не способна убить такую донную копию, как ты. Третья Ступень? Четвёртая? А может быть п-я-аа…

Я заткнул ей рот большим пальцем руки, и, кажется, вывихнул ей челюсть.

— Убить? Нет. Ты станешь великолепной куклой. Но до этого, я покажу тебе, что такое любовь, — процедил я и понёс в желейный дом, пока мои копии массово превращались в Кукушек и Чаек, чтобы успокоить детей.

Хорошо, что защитные плёнки с внутренней стороны непрозрачны.

Их создавала основа, фактически с появлением в детской чужого взрослого, для детей начиналась игра внутри шаров.

Мои жёны уже не спали. Похоже, что на оригиналы мелкая дрянь не нападала.

— Вы в порядке? — всё-таки уточнил я.

— Мне не показалось, она напала не только на тебя, но и на детей? — спросила Чайка.

— Нет, не показалось, — сказал я и бросил сучку на кровать.

— Дорогой, изнасилование не выход, — неожиданно заявила Ку, но в руках у неё оказалась скалка, а в глазах желание убивать. А следующие слова подтвердили мои впечатления, — дай я её придушу и оживлю, а потом делай что захочешь.

— А не будет изнасилования. Она сама сказала: «делай, что хочешь». Ну, госпожа И, ты даёшь разрешение на соитие со мной, перед тем, как станешь куклой? — спросил я и начал раздеваться.

— Ха. А почему я должна отказываться от такого предложения? Моя жизнь кончилась, когда я проиграла в лучших доспехах клана. Но зато я забрала столько копий. Это был экстаз. Ой. Я хотела попробовать, если убить тебя, а потом твоё потомство, получу ли я большее удовольствие? — Эти безумные бирюзовые глаза напоминали Яти или саму богиню Шин, но за ними был мрак и пустота.

Я вызвал копий.

Самому не хотелось даже прикасаться к ней.

— Милые, с вами двумя у меня любовь, но с ней будет наказание. Если вы не хотите смотреть, то не смотрите. Если хотите что-то сделать, то всё кроме жестокости. Этой кукле ещё заботиться о наших детях, — сказал я и притянул к себе Чайку. — А пока, мне срочно нужно успокоительное, пока мои копии остаются с детьми. Ку, ты хочешь что-то сказать?

— Нет. Но я поучаствую, — неожиданно она разделась и подошла к принцессе Лунного клана и обняла её.

— Ты что, дура? — спросила девушка мою жену и попыталась стукнуть лбом, но сделала больно только себе.

— Муж прав: убивать тебя нет смысла. Мы поступим иначе. Ты у нас оценишь жизнь. Ты поймёшь. Поймёшь, — холодно произнесла Кукушка и создала розовое масло, которым смазала то, чем дорожат в этом мире особенно. А потом и вторую дырочку.

— Что? Зачем? — задалась вопросом бирюзовоглазая, а затем увидела мои копии, которые сняли мантии. Её глаза вылезли из орбит, — да вы шутите? Это же не поместится во мне.

— Хе, последнее желание — закон, — в ту же секунду перед ней был Чеглок и два Сапсана. Их размеры были выше среднего, но, конечно, уступали моим, особенно те, что принадлежат лаю, а не генам Горна.

Не могу сказать, что мои действия были одобрены жёнами. Так как в следующее мгновение, та кого я старался не столько удержать, сколько успокоить, вырвалась из моих рук, подбежала к Кукушке, схватила скалку и, сорвав трусы с И, лишила ту невинности.

— Ха? И всего-то? Я думала, что будет больно, а это тааак скучно. Можешь возвращать свои толстые версии. Уж лучше они, чем видеть этого мудака, которого я убила собственными руками или долбанутого собирателя гарема, — заявила девушка, даже не заметившая того, кто и что с ней делал. Она смотрела прямо на меня. — Или сделай сразу куклой. Прямо пока меня… эй, что?