В конце 6 в. в Японии начали практиковаться публичные чтения и толкования буддийских сутр. Эта традиция зародилась в Китае и с распространением буддизма перешла на острова. Чтение или, лучше сказать, декламация сутр являлась ритуальным действом, призванным мобилизовать сверхъестественные и, следовательно, с точки зрения обыкновенного человека, всемогущие силы будд в пользу того, кто сутры декламирует.

Со временем определился круг сутр, почитанию которых (регулярной декламации, толкованию, их копированию и надлежащему хранению) приписывалась наибольшая эффективность в привлечении на свою сторону "защищающей" мощи будд и буддийский божеств. Отбор сутр происходил целенаправленно, подчиняясь тенденции превращения буддизма в государственную идеологию. Тремя сутрами, способствовавшими "защите" государства, стали Сутра золотого света, Сутра о человеколюбивом царе и Сутра лотоса благого Закона, которые так и назывались – "сутры, защищающие страну". Главной из них считалась Сутра золотого света.

Отправной точкой рассуждений составителей этой сутры являлось утверждение о невозможности должного функционирования государства без "надзора" со стороны Будды Шакьямуни или так называемых "стражей Закона" (т.е. буддийского учения) во главе с четырьмя "небесными царями", обитающими на одном из небес у центра буддийского мироздания – горы Сумеру. Миссия этих "царей" санкционирована Буддой. Весьма детально перечисляются блага, получаемые "человеческим царем" и управляемой им страной в результате надлежащего отношения к сутре, и то, каким образом следует ее почитать, чтобы иметь возможность рассчитывать на такие блага. В первую очередь Будда и "стражи Закона" обещают благоденствие всему населению, гармонию в обществе и порядок в природе, а некоторым – последующее перерождение в качестве богов. Во-вторых, гарантируется полная безопасность государства от внешних врагов.

Нужно подчеркнуть, что императивный характер предписаний, которым должен следовать "человеческий царь" и его подданные, усиливается угрозами ниспослания "стражами Закона" целого набора несчастий за ослушание.

Апогеем развития буддийской церкви как государственного института явилось учреждение в середине 8 в. системы так называемых кокубундзи – провинциальных буддийских монастырей (по два на каждую провинцию – мужской и женский). В функцию кокубундзи входило регулярное (раз в месяц) чтение монахами и монахинями Сутры золотого света и текстов буддийских заповедей, а также моление предкам "прежних императоров", "верных министров", проведение молебнов за здоровье императорской семьи во главе с самим императором, министров, и кроме того, за их "счастливое перерождение" после смерти. Предусматривались также моления о том, чтобы "плохие господа" и мятежные подданные обязательно "встретились с несчастьями". Монахи должны были посредством молений поддерживать "взаимный мир и порядок" между небесными и земными божествами, чтобы были всегда "счастливы и радостны" и вечно "охраняли страну". Наконец, монахам вменялось в обязанность обеспечивать соблюдение населением запрета охотиться и заниматься рыбной ловлей в "день очищения" (шестой день каждого месяца).

В 8 в. японский буддизм превратился из системы только культов в систему культов и доктрин. По мере накопления знаний догматики и обосновывающих ее философских построений складывался собственный японский буддизм, оригинальная идеология, имеющая несколько подсистем. Принципиально значимой вехой на этом пути было становление буддийских школ, которых к середине 8 в. оформилось (точнее говоря, устоялось) шесть. Каждая школа имела свою догматику и набор философских положений, обосновывавших истинность ее учения, так что становление школы означало знакомство, а затем и усвоение кругом ее адептов соответствующего доктриально-философского комплекса. Поэтому возникновение шести школ действительно было великим событием: с этого времени можно говорить о формировании интеллектуальной прослойки в среде японского монашества.

В советской и зарубежной литературе широко употребляется выражение «буддийская секта», что зачастую ведет к недоразумениям. Религиозная секта – группа единомышленников, отклонившихся по тем или иным причинам от какого-либо магистрального направления в религии, организационно в виде церкви (хотя, может быть, и не всегда). Идеологи сект ревизуют – по отдельности или в комплексе – догматические положения, культовую сторону, практическую деятельность церкви, от которой отмежевались, а последняя в свою очередь осуждает их как еретиков. Секта чаще всего – малочисленная замкнутая группировка. Если же она становится достаточно сложной по структуре и большой по количеству духовенства и мирских адептов организаций, то перестает быть сектой и становится самостоятельным, равноправным с другими объединениями направлением (церковью).

Японские, как и китайские, буддийские школы, которые в книгах и статьях чаще всего называются сектами, представляли собой автономные, хотя иногда и близкие, течения в буддизме, а отнюдь не отколовшиеся от чего-то группировки. В этом смысле буддийские школы типологически сравнимы с вероисповеданиями в христианстве (католическом, протестантизмом), хотя, безусловно, в буддизме, как и в других мировых религиях, возникали сектантские движения: из ведущих школ выделялись фракции, похожие на секты. Тем не менее если речь идет о какой-либо буддийской секте, то авторы книги или статьи, как правило, имеют в виду то, что мы называем здесь школой или объединением.

Философия и догматика японских буддийских школ в немалой степени определили характер развития японской общественной мысли. Становлением своим синтоизм во многом обязан буддизму, а в позднее средневековье (7-8 вв.), когда господствующей идеологией стало неоконфуцианство, для японских мыслителей характерно было привнесение в свои, неоконфуцианские в основе, учения буддийских элементов (прежде всего в "метафизику"). Очевидно, не стоит повторять ставшее общим местом в исследованиях по японской культуре утверждение о громадном влиянии буддизма на формирование японской эстетики. Буддийская идеология в том или ином виде, так сказать, "подпирала" самые различные стороны жизни и деятельности японцев в средние века – от общественной в широком смысле до сугубо индивидуальной.

Основателями первых буддийских школ чаще всего были монахи, обучавшиеся в Китае. Сами школы, точнее говоря, их учения в готовом виде трансплантировались из Китая на местную почву. Однако в философский "багаж" собственно японского буддизма вошли теоретические разработки всех без исключения шести первых школ, что видно даже при беглом обзоре доктрин Тэндай, Сингон, Нитирэн, Дзэдо, Дзэн во всех их разновидностях. Отсюда следует исключительно важный вывод: философские и догматические положения шести школ являются органической частью японского буддизма. Они стали настолько же японскими, насколько являются китайскими (корейскими, тибетскими и в своих истоках индийскими).