Вопросов не было.

– Тогда слушайте первый боевой приказ...

А утром над ближайшим домом от ворот кооператива поднялся белый флаг.

После криков "Не стреляйте! Не стреляйте!" на плоскую крышу влез басмач и принялся кричать:

– Пограничники! Мы захватили станцию Кзыл-Капал. Все в наших руках! Сдавайте оружие! Отдайте нам только зерно, и тогда мы вас выпустим живыми...

– Собака!
– воскликнул счетовод Курбанов.

Он поднял карабин, быстро прицелился, но выстрелить ему не пришлось: Матвей схватил оружие за ствол и задрал его кверху.

– Отставить! Нельзя стрелять! Сейчас нельзя... Ведь там белый флаг, на крыше...

– Да, - сказал Ковалев, - этот басмач вроде как парламентер.

Счетовод сплюнул в сердцах.

– Ладно, - успокоил Курбанова пограничник, - одним больше, одним меньше... Разве в этом дело? Плохо, что Кзыл-Капал они захватили, ведь я туда послал человека...

– Пошли теперь меня, Матвей, - горячо заговорил Амирхан Садыков. Правда, я не местный, но ведь бывший красноармеец, выучка у меня военная.

– Мои ребята тоже не гражданские, - возразил Матвей.

– Может, гонец попал в руки бандитов, - сказал Перепелкин.

– Вот, - подхватил Амирхан, - русские, значит, уже пострадали за наши беды. Теперь моя очередь, теперь должен идти я.

– Можно мне, командир?
– неуверенно заговорил Курбанов.

– Надо в другую сторону идти, где не побывали еще собаки Мурзали-хана.

– Ты уж немолод, Курбанов, - сказал Ковалев, - и ты нужен здесь. Мы, землеустроители, знаем местность лучше, чем кто-либо, поэтому надо идти кому-то из нас, мне, например. Да, уверен, лучше всего отправиться за подмогой мне. Амирхан командует призывниками, ему нельзя, а меня заменит Перепелкин.

– А почему не я?
– спросил Перепелкин.
– Я разве хуже знаю окрестности?

– Хватит спорить, - сказал Матвей. Он встал и прошел под навесом склада, поглядел в ту сторону, откуда призывал их сдаться басмач с белым флагом.

– Никто никуда не пойдет, - сказал Матвей, четко отделяя слова друг от друга.
– Нас слишком мало, чтобы распылять силы. Не думаю, что мой гонец не дошел. Помощи нет потому, что ему пришлось идти дольше, чем мы рассчитывали. Но в руки басмачей он не попал.

– Почему ты считаешь, что басмачи не захватили твоего человека? спросил Перепелкин.

– Очень просто. Скажи, Курбанов, если б Мурзали захватил моего посланца, что бы он сделал?

– Отрезал бы голову и показал нам.

– Слыхали? Это точно. Мурзали ни за что б не отказался от такого представления.

– Матвей прав, - вмешался Ковалев.
– Я ведь неплохо знаю этот сброд. Давно работаю в Средней Азии, всякого насмотрелся. И от жажды едва не подох в казахстанских степях, и едва головы не лишился в плену у Джануид-бека.

Солнце палило в этот день вовсе по-летнему. Под стать ему обдавали смертным жаром и беспрерывные атаки басмачей. После объявления защитникам кооператива ультиматума хан Мурзали ждал два часа, потом начал атаку конной лавой.

"Пулемет бы, - с тоскою думал Матвей, - какой-нибудь лядащенький пулеметик..."

И басмачи знали о том, что не встретят кинжальных очередей "максима"; они налетали со всех сторон, с бешеными криками носились мимо разрушенного уже местами глиняного дувала, вставая в стремена, старались стрелять сверху, чтобы поразить лежащих за укрытием бойцов.

И были жертвы. Получил пулю в сердце пограничник Шириханов. Мучился с раной в животе призывник Умарходжаев. Басмач стрелял из английского винчестера страшной пулей "дум-дум", она разворотила внутренности парню, и парень оставался в живых лишь чудом, все просил пить.

Вскоре Матвей обнаружил, что не выдержать им еще одного дня жестоких таких атак: боеприпасов не хватит.

– Дроби и пороха у нас вдоволь, - сказал Ковалев.
– Наши ружья молчать не станут, а вот как быть с боевыми патронами...

– Попробуем перезаряжать их, - сказал Матвей, - охотничьим порохом. Только надо отливку пуль организовать.

– Могу я, - предложил Амирхан.

– Отлично. Тогда за дело. Надо изготовить пробный патрон, испытать его дотемна, а ночью зарядим все стреляные гильзы.

– Мои ребята затащили с улицы два винчестера и патронташи к ним, - с гордостью сообщил Амирхан.
– Теперь у нас на два ствола больше.

– Кто разрешил покидать двор?
– нахмурясь, спросил Малышев.
– Ведь есть приказ: никому не выходить за ограду! Не исключено, что басмачи охотятся за "языком".