Сосредоточенный и чуть бледный Торис только кивнул. Сейчас в глазах парня читалась мольба: видимо, натерпелся он за последние дни от своего родителя за ту дурость, что учинил и на улице, и после, пытаясь свалить всю вину на меня. И вроде как и поделом ему, него языком трепать, но парня мне стало жалко. Я довольно живо представил себе, на что бы пошел, чтобы вернуть расположение Осиора, случись со мной подобная история и понял, что просто так от баронета мне не отделаться.

— Пойдем, прогуляемся, — сказал я уже громко дворянскому отпрыску, беря парня под локоть здоровой руки, — знаю местечко, где отличный по такой жаре сидр подают.

Поход на рынок пришлось отложить, а, может, оно и к лучшему. За полчаса мы добрались до моего любимого кабачка, и я повел Ториса, который внимательно оглядывался по сторонам, внутрь. Хозяин, завидев меня с гостем, да еще и с гербом на груди, довольно быстро убрал с моего любимого столика в углу. Но был он таким маленьким, что помещались там еле-еле двое. Так что слуга остался на улице, под навесом, ждать нас.

— А ничего старику по такой жаре не будет? — спросил я, кивая на входную дверь.

— Этой старой жабе? — состроил кислую мину Торис. — Нет, все нормально. Только попросить хозяина вынести ему кружку пива, и все хорошо.

Когда нам принесли эля и сыра, а слуге — вынесли большую кружку пива, я наконец-то перешел к осуществлению собственного плана. Первое — незаметно, под столом, наколдовал трехдюймовую печать Эо, которую толкнул в сторону Ториса. Сначала парень ничего не понял, но когда из-под перевязи стал бить желтый свет, только ойкнул и спрятал руку под столом.

— Ты что творишь?! — прошипел парень.

— А что, с поломанной рукой ходить охота? — спросил я, отпивая из кружки.

Эль был просто отличный.

— Мне же в науку перелом оставили! Что отец скажет?! — в глазах Ториса стала плескаться паника.

— А ты перевязь не снимай, — хитро ответил я. — Никто и не догадается. А на следующем осмотре просто скажи, что молодой, вот все быстро и зажило.

Баронет посмотрел на меня так, будто бы я предлагал убить кого-то, я же беззаботно подцепил кусок сыра и отправил его в рот. Настроение определенно улучшилось.

От былой неприязни к парню не осталось и следа. Рядом со мной сидел чуть неотесанный, но очень горделивый выходец из провинции — прямо как я сам. Сначала Торис почти не касался еды и питья, но жара и манящая прохлада кружки сделала свое — уже через четверть часа парень активно налегал на угощения.

— И это, спасибо, за переулок. Меня же учили, что помогать надо, я даже и подумать не мог, что там бандиты будут… — выдавил из себя Торис.

— Сразу видно, рос в отцовском доме со слугами, да? — с высоты своего опыта спросил я.

Баронет выглядел хоть и старше, но я ощущал себя более опытным. А то! Выживать на улицах — это вам не косы лошадям заплетать в гривах. Да, я знал, чем занимался барон. Буквально в тот же вечер, когда он заявился ругаться с Осиором, за ужином, учитель рассказал, что Варнал — императорский коннозаводчик, который пригнал табун для гвардии. Это же подтвердил и Ирман. Когда и где слуга успел разузнать о том, что за вельможа орал на него утром, оставалось только гадать. Тогда же учитель заверил, что более проблем с бароном не будет, и я могу ходить по улицам, не оглядываясь. Ну, не оглядываться сильнее обычного, само собой. Правда, как только я услышал о лошадях, то пожалел, что все так быстро закончилось. Поставщик самого императора! Путешествие через континент выдалось непростым, в первую очередь из-за того, что я не умел ездить верхом. Мы бы добрались до Шамограда минимум на две недели раньше, умей я держаться в седле. Да и вид Осиора, который в своем синем плаще вскакивал на серую тонконогую кобылу, чтобы отправиться в Башню, придавал мотивации. Я во всем стремился быть, как мой учитель. Так что с Торисом мне сейчас страсть как захотелось найти общий язык, и в лучших традициях уроков изворотливости Ирмана, получить доступ к конюшням.

— Ну да, а что? — вздернув подбородок, ответил Торис. — Меня учили грамоте, счету, истории, литературе, бою с мечом и копьем, пешим и конным! Музыку знаю! Лютня, флейта, пение… И до сих пор учат! А еще, что достойный человек должен помогать в беде, в первую очередь — женщинам!

— Тише! Тише! — шутливо поднял я руки. — Я понял! Вот только в жизни не все идет, как на уроках.

— А ты как понял, что это засада? — спросил Торис.

Сейчас редкие усики парня смешно топорщились, а вытянутое лицо стало еще более похожим на лошадиную морду.

— Так кричали нарочито, чтобы слезу выбить, — просто ответил я, отпивая эля. — Не кричат так люди в беде!

— А тебе почем знать, как кричат?

В этот момент я попытался повторить фирменный изничтожающий собеседника взгляд Ирмана, но получилось ли — неизвестно, потому что Торис задал вопрос вполне искренне и сейчас ожидал ответа.

— Я в портовом городе рос.

— Где? Ты из Гоунса? — спросил парень.

— Нет, из Лаолисы. Нипс, большой порт с крупным рабовладельческим рынком. Там и рос, сам.