Я сам, с пару дней офигевал бы разбираясь, что да как тут, если бы мне просто всё не вложили в мозг и не разложили по полочкам.

На деле всё было очень просто. Навык, который я применил в подземелье, поймал монстра и поместил его в некое пространство, которое имело выход через моё тело. До сорокового уровня этот монстр становился моим рабом в образном понимании этого слова. В астральном виде был безобиден так как не имел физической оболочки, а вот в физическом мог, но из-за связи со мной получал вдвойне от того что мог сделать со мной.

Также из-за связи, если раб сражался и побеждал, большая часть опыта попадала мне, а не ему.

На сороковом уровне можно было отменить привязку или продлить её дальше до восьмидесятого уровня, на котором бонус переставал работать, и пленённый автоматом становился свободным.

Вот только назревал серьёзный вопрос. Что мне на хрен с этим делать теперь? Использовать её в подземельях я не смогу, по целому ряду причин, начиная от банального, что все просто охуеют от увиденного, и по меньшей мере заебут вопросами. Заканчивая отношением бешеной особы ко мне, которая может, как камикадзе решит ёбнуть нас обоих, ну точнее меня, а себя так за компанию.

И стоило мне об этом подумать, как я поймал себя на мысли, что сам факт обладания этим существом меня больно-то не колышет.

За время, проведённое в этом теле, я не только уже сроднился с ним и свыкся с мыслью, что мне теперь тут жить и куковать. Но и со спецификой этого мира. Хотя только в тюрьме, не считая подземелья, мне пришлось принять новые правила игры, где либо ты убьешь, либо тебя убьют. И вот с этими новыми реалиями хотя бы до конца срока заключения, я должен сделать все, что смогу, дабы выжить. Если система говорит мне что у меня есть тот, кто может помочь мне не сдохнуть тут, то надо придумать, как этим воспользоваться.

Сидя на стуле, я смотрел в стену, и размышлял о том, как поступить. Время шло, а я всё сидел и думал. Потихоньку зеки, что были также в читальном зале стали покидать его, ведь на часах начиналось время обеда, а я всё сидел, втыкая в стену.

— Призыв. — Наконец произнёс я, когда в читальном зале остался только я и ещё один зек, но в другом дальнем конце зала от меня.

Вмиг появившись, злобная фурия, кинулась на меня с кулаками, крича при этом:

— Убью гнида!

— Заткнись нахуй, — оскалился я в лицо монстра. — И послушай меня минуту, а иначе опять свалишь в одиночку.

Монстр по имени Талила остолбенела от моих слов и рожи кирпичом, стоя прямо посередине стола, за которым я сидел.

— Я выпущу тебе кишки. — Зашипела она, но осталась стоять на своём месте.

— Уже проходили, — скривился я, вспоминая шрам чуть ниже пупка. — Ты не можешь мне в таком виде ничего сделать, кроме как обзор загораживать. А вот я могу на века тебя упрятать туда, откуда я тебя призываю. Но также могу и освободить.

— Да как ты смеешь мне угрожать тварь! — Гневно раздувала она ноздри, а от её тела пошла волна энергии, которая словно невесомость начала поднимать её длинные белокурые локоны вверх.

— Могу и угрожаю. Может мне тебя снова отозвать на пару недель. Посидишь, подумаешь, могу я это или нет. — Говорил я с наездом, старясь, чтобы голос не дрогнул от такого начала переговоров.

— Я медленно убью тебя. Сдеру твою шкуру и сделаю на память браслеты. — Шипела как кошка, которой наступили на хвост Талила.

— Это значит, ты выбрала посидеть подумать, — Откинулся я на спинку стула. — Ну, тогда через месяц расскажешь, какие будут браслеты. А теперь пошла нах…

— Стой! — Вскрикнула она.

Я не дёрнув ни одним мускулом на лице, но в глубине души улыбнулся.

— Так что, поговорим? — Тихо произнёс я.

— Ты сказал, что можешь меня освободить. За это ты же хочешь, чтобы я не мстила, а просто ушла? Ведь так? — Зло сверкала глазами Талила.

— И это тоже, — протянул я. — Видишь ли, я смогу освободить тебя только на определённом этапе своего развития. Но есть вероятность, что я могу умереть до этого, а если я умру, ты тоже умрёшь или того хуже, останешься в той пустоте из которой я тебя призвал навечно.

— Я тебе не верю.

— Да мне насрать. Веришь ты или нет, — ловил я каждый жест пугающей особы. — Есть факты. Ты в моём подчинении, хоть и не в таком, что я могу принуждать тебя выполнять мои приказы. Только я решаю быть тебе свободной или нет. А вот на моё решение ты всё же можешь повлиять.

— Что ты хочешь? — Сжала она зубы и кулаки, гневно смотря на меня.

— Я хочу, чтобы ты, пока я не достигну этого уровня, была на моей стороне и всячески мне помогала. Я сам, если ты перестанешь буянить и посмотришь, в похожем положении, — прикоснулся я к своему ошейнику. — Ты поклянёшься самой сильной клятвой, которую не в силах нарушить, что будешь мне верна до момента освобождения, а после уйдёшь без мести и мстить мне не будишь никогда.