Я скривилась. Выходить совсем не хотелось и дело вовсе не в том, что я такая домоседка…

– Ну что ты хмуришься, Зараза? – ласково усмехнулся этот засранец, за что и получил тычок под рёбра острым локотком. Макс выплюнул воздух и принял умирающий вид, «кося лиловым глазом».

 – Я не стану тебя жалеть, – приподняв брови, произнесла и тут же была схвачена.

Макс быстро сменил моё положение на горизонтальное и навис сверху, уперев руки в диван.

– Мы скоро протухнем и начнём вонять. Мич нам этого не простит.

– Переживёт, – отмахнулась я. – Не маленький: купит маску и освежитель воздуха.

– Ками, – хитро произнёс парень, наклоняя ко мне голову. – Я хочу проводить время не только дома. У меня потребность расходовать свою энергию, реализовывать себя как мужчину.

Повернула голову в сторону телека, поджав губы.

– Мелкая, – тихо выдохнул Макс и уткнулся носом в шею. – Ну скажи, в чём дело?

Он состроил жалобные глазки и нежно провёл пальцами по моей щеке.

– Твои фанаты… они повсюду, – пробубнила я, жутко смущаясь.

Брат бесцеремонно увалился на меня сверху, подперев голову рукой.

– И чего ты молчала? Меня они тоже напрягают, но это не повод прятаться в квартире. Слушай, – Макс воодушевлённо слез с меня, на его лице промелькнуло озарение. – Я же актёр, ты неплохая актриса, давай замаскируемся? Из тебя получился отличный Чаплин. Можем повторить.

В него полетела подушка, а следом вторая.

– Давай из тебя Мальвину сделаем, – наигранно пригрозила я.

Макс усмехался.

– Отличная идея. А как насчёт грима а-ля Хэллоуин? Два влюблённых скелета – как тебе? А может, зомби и вампир?

– Кикимора и водяной, – буркнула я.

Брат сдвинул меня и устроился рядом.

– Давай! Это будет весело. Ты же ходила панком по улице: тебе нечего стесняться. Где твой Эскабан? Он хорошо рисует?

– Эдуардо! – рассмеялась я, падая ему на колени. – Салон недалеко от дома.

– Пошли? – Макс хитро приподнял бровь. Чего не сделаешь ради любимого брата. Интересно, какое в этом предложении ключевое слово: «брат» или «любимый»?

– Ладно, но ты мне останешься должен.

Макс быстро поднялся, увлекая меня следом и прижимая к себе.

– Всё, что попросишь… – выдохнул он и завладел моими губами.

***

– Оу, – именно таким возгласом встречал нас полюбившийся мне мастер. Следом в приёмной появилась Ирма. – Не одолжишь мне своего друга на пару деньков? – мужчина осмотрел Макса взглядом профессионала. Макс притворно вздрогнул и попятился назад.

– Не отдавай меня им. Я буду гладить твою форму, – мне на ухо, но громким шёпотом произнёс Макс.

Ирма добродушно хохотнула.

– Он просто прелесть!

– Э-э! – возмущённо воскликнула, закрывая брата своим хрупким тельцем. – Эта прелесть – моя.

– Ты же вроде Градов? – оживилась латиночка и вышла из-за стойки администратора, плавно покачивая бёдрами. – Я недавно читала о тебе в журнале. А ты вроде его сестра. Верно?

Я тут же потухла, вспомнив об этом недоразумении. Эдуардо пристально вглядывался в наши лица.

– Верно, – безрадостно ответил Макс.

– О-о! Так это ты тот рукастый мастер, что испортил девочке волосы? – оживилась Ирма. Неловкость от ситуации медленно улетучивалась.

– Она чуть не сорвала мне выступление своим видом, который создали вы, – быстро нашёлся брат. Эдуардо выпад оценил и усмехнулся.

– Вы очень похожи.

Мы переглянулись.

– О нет. Не внешне, – загадочно улыбнулся он.

– Зачем пожаловали? – спросила Ирма, уводя нас в зал.

– Нам нужно маски на лице нарисовать, – обречённо произнесла я и посмотрела на Макса.

– Теперь ясно, чья это идея, – заметил Эдуардо. Он усадил меня в кресло, а рядом брата. – Какие будут предпочтения?

– Чтобы грим был на всё лицо и прямо «вау». Красивый ужас сможете изобразить? – повернувшись, обратился Макс. Эдуардо хмыкнул и полез в ящик за красками.

– Сейчас мы изобразим… ужас-с.

Максим

Когда я увидел мелкую в образе «мёртвой невесты»: с очаровательными цветочками вокруг глаз и зашитым ртом, – то окончательно растаял и был сражён. Такая милая… очаровательная девочка с ангельским лицом и бесятами в небесных глазах.

Всё, что я с ней делал, приводило меня в бурный восторг, хоть и воздерживаться было всё труднее и труднее. Просто я её хочу до шума в ушах, но так боюсь всё испортить, так ей дорожу, что трясусь как мама-утка над утёнком. Она стала для меня больше, чем просто девушка, больше, чем друг, чем любимая… она всё вместе – олицетворение моей идеальной женщины. Это пугает, сводит с ума и даёт надежду. Слишком сильные и незнакомые мне чувства, от которых я не могу отказаться.