— Ну, скажи ты: «Бром», что сложного?

Байрон с незлой усмешкой наблюдал за этой нелепой сценой. Марина беспробудно заняла стойку и не меняла ни выражение лица, ни местоположение руки, уже изрядно намоченной от потных ладоней Брома (он нескоро узнает, что такое «пот»).

— Б…Бром.

. .

Улицы, слава богу, хоть как-то сглаживали неприятную встречу, как с ветром, так и с Мариной. Все было красиво убрано, дома, хоть и представляли из себя все те же бетонные коробки, но были украшены всякими узорами и красками, так что в городе, наверное, не было ни единого переулка, похожего на другой.

— Вам, наверное, рассказали о нашем городке?

Маги отрицательно покивали головами в ответ на слова идущей рядом девушки.

— Оу, не только меня, значит, обманули.

Байрон посмотрел на это волосатое убожество своей прежней ухмылкой, оставленной, казалось бы, в аэропорту, и остановился, увидав лавку с книгами. Не успел он войти, как послышался ор — между ним и продавцом сразу завязался горячий спор. Пока Байрон махал своими руками, доказывая, что: «Вы думаете: я совсем тупой, что не определю «Сан-Нуар», что это за шлак! В ней как минимум 700 страниц, малыш, какие, к черту, 356?!», на что оскорбленный усатый мужик армянской внешности кричал: «Я твой рот наоборот, опять ты! В каком болоте ты 700 страниц там видел, дурень! Я те не шалашовка на блошином рынке, катись к черту со своими многостраничниками!», Марина рассказывала Брому о городе.

— Наш город называется Санмортилонгиандроапль.

— Сан…

— …мортилогиандроапль.

— Как ты его вообще произно…

— Легко, что тут такого. Наш город произошел от деревни, но я не думаю, что тебе что-то это скажет.

— Гово…

— Ее звали Миртиславозулбодартинополь.

— Что не так с жителями этого горо…

— В наших землях просто традиция — переименовывать город после смены правителя, а длина слова зависит от величия и вклада этого человека в развитие поселения.

— Вот почему Байрон не смог найти Сан… что-то на карте.

В первый раз растерянного Брома не перебила восторженная рассказчица, он до сих пор чувствовал себя крайне неудобно рядом с ней, отчасти из-за ее странного для него поведения.

— А река, которую вы видели из аэропорта, называют Юз.

— Ты серьез…

— О, Байрон! Пойдемте скорее в штаб.

Хромой маг, действительно, вышел, разочарованно таща в руках 356-страничную книгу. Он без какого-либо участия оглядел молодых собеседников и без помощи Марины пошагал в каком-то направлении. Сделав несколько шагов, он исчез, оставив после себя лишь неприятный осадок на сердце.

— Вечно он так?

— Да.

К Брому вернулась его старая привычка отвечать на все вопросы «Да» и «Нет», но, если раньше он не мог говорить нормально, то теперь ему было просто страшно что-то сболтнуть этой неумолкающей девушке.

. .

Сопровождаемые разговорами обо всех названиях города за последние 500 лет, истории края, предпочтениями Марины в музыке, моде, книгах (она их не читала), еде, цвете, питомцах, видах мебели, орехах и даже рогах (ей больше нравились оленьи рога, но не те, что у оленей в лесах, а у ланей в далекой саване), по луговым тропкам они, наконец-то дошли до штаба «Лиса» (о чем она Брому, к удивлению, не сказала).

Главная проблема по их прибытию был уже разрушенный штаб. Бетонная коробка, как сыр, была усеяна идеальными дырами, размерами с голову Брома. Из здания, как из диско-шара, выходили лучи, каждый раз протыкая бетон насквозь. До того как Бром осознал опасность их положения, в его оголенное колено стремглав врезался разъяренный белый луч. Ногу унесло куда-то в кусты, а юноша равнодушно остался стоять, внутренне благодаря Данте за совет купить шорты. Марина, увидев струю крови вытекающую из бледного обрубка, упала в обморок, приземлившись на руки Брома, кое-как успевшего ее подхватить. Он скорее запрыгал, а вскоре уже и побежал с девушкой в более безопасное место, световые выстрелы еще несколько раз проткнули его плечи и левый локоть, но ни одежда, ни Марина, слава Данте, не пострадали. Он положил девушку на траву в километре от места происшествия, оставив рядом с ней свою одежду и вещи, единственное, что на нем осталось, были его пластмассовые рога. Он взглянул на (непривычно) молчаливую Марину и абсолютно голый побежал в раскромсанный штаб. В этом не было никакого хитрого умысла или проявления извращенства (если оно вообще могло существовать в его пустом разуме), он просто решил не портить недавно купленные вещи с крестиком и Библию в пылу сражения. С учетом разрушительной мощи, враг, должно быть, был крайне силен.

Войдя в уже несуществующий дверной проем, перед Бромом открылась, совершенно, уникальная сцена. Женщина, примерно, 30 лет в красном платье посылала светящиеся лучи во все стороны из своих руках.

Она была полной противоположностью Марины, разве, что она тоже была женщиной: у нее была строгая грация, слегка длинная шея, роскошные золотые локоны, спадающие на нежную спину. Ее талия была как раз-таки узкая, грудь большая и правильной формы, а таз был достаточно широк для звания писаной красавицы. Нос был строго правилен, лоб, уши, скулы, брови — все было грациозно и величественно, воистину красиво, даже глаза были идеально каштановые. Ее платье было сплошь и рядом усеяно бисером, бусинами, стразами, на плечике красовались мудрёные рюши, а подол образовался в волнистый волан. Правда, по ее нышнему лицу вряд ли бы кто-то сказал, что она так же красива и внутри, ее восхитительные черты слились в гримасу гнева и наимногозначительной ненависти.

Причиной этой ярости, как ни странно был Байрон, который обычно исполнял другую роль в процессе гневоиспускания. Сейчас же он с улыбкой бегал вокруг разъяренной женщины, выкрикивая что-то и каждый раз смеясь на ее яростные вопли. Он непринужденно подпрыгивал и каждый раз исчезал за миллисекунду до мгновенной смерти, что еще более вспыхивало негодование на лице его противника.

Байрон остановился и, повернувшись лицом к своему напарнику, направился к нему вальяжной походкой. Он, несмотря на нападающего, уворачивался от лучей, летящих в затылок. Его речь прерывалась из-за исчезновений, но все равно оставалась понятной.