Женщина начала разговор спокойно с надутой деловитостью, потом замялась, а после уж и вовсе начала махать руками и выдворять Байрона непонятно куда.

— Понятно все с вами. Так. Зачем же я выходил? А, вот. Агния, наш новый друг — Бром. Ни в коем случае его не трогай, усекла?! Ни одежды, ничего, а то на месте коньки отбросишь!

Байрон начал изображать руками, как именно «отбрасывают коньки», отчего ей стало совсем жутко, и она сжала руки на сердце. Видимо, у нашего хромого были выработаны методы общения с сотрудниками.

Со вздохами и выдохами осмотрев нового подопечного, Агния сплюнула в сторону, махнула рукой с многозначительным «Ой» на выдохе и вернулась на свое рабочее место. Ее стол ничем особенным не отличался. Бумаги, офисное растение, огромная стопка газет и фотография в миниатюрной рамке.

— Ничего особого ты, к сожалению здесь не увидел, бездари бездарями. А я с ними в одной тарелке, как так произошло?

Неожиданно для себя Байрон сказал последнюю фразу слишком трогательно, от чего он сам невольно прослезился.

Бром отключился еще в самом начале с непривычки от такого несоизмеримого потока событий. Мозги кипели, а сердце сворачивалось в трубочку.

— Слушай, давай-ка ты приляжешь, выглядишь не очень. Не то, чтобы я сильно волновался, но, если ты грохнешься, мы тебя не поднимем.

В ответ на замечание хромого начальника Дьявол развернулся и ушел в свою спальную комнату, где в последствие упал на пол, погрузившись в сон.

. .

Не прошло и часа, как в комнату снова вошел Байрон, Бром уже не спал, а таращился в потолок, наконец, усевшись на мягкую постель вместо привычного жесткого пола. Хромоногий начальник держал в руках ножницы и шампунь с полотенцем.

— Да, еще одну вещь надо с тобой обсудить, не обессудь, но от твоего недолгого присутствия уже появились существенные проблемы. Ах, ты ж не поймешь намеков, короче, ты воняешь, причем невообразимым для меня многообразием мерзостей. Первая дверь слева, сходи, помойся, и лохмотья свои с башки состриги, а то ими только пол мыть. Удачи.

Байрон растворился в воздухе, оставив себя без сомнительного удовольствия в присутствии в этой комнате. Бром не спеша поднялся и неуверенными шагами поплелся в указанное помещение, прихватив с собой непонятные предметы.

Это была обычная душевая, с кабинками, большой ванной в отдельном отсеке и кучей самых различных гелей и лосьонов. Посреди этого стояло одинокое ведро, которое предназначалось для волос Дьявола. Рядом Дьявол сложил вещицы, данные Байроном.

Бром встал в душ и повернул случайный вентиль. На него обрушился мощный поток кипятка, но он оставался под обжигающими струями. Пока его кожа краснела и покрывалась волдырями, его сознание растворилось в потоке текучих мыслей.

«Это чувство, оно такое странное, так не похоже на то, что я испытывал в переулке. Меня жгли один раз, но тогда я ничего не почувствовал, эта резкая боль и бешенное тепло проходящее по телу, будто я сейчас изменюсь, превращусь во что-то новое, что-то прекрасное и правильное, я хочу удержать его в себе, пусть он заменит вечный хлад, сковывающий мою жизнь, пусть он…»

Кто-то дернул Брома в сторону, и он упал на мокрый кафель. Перед ним стоял Байрон с деревянной тростью, которую он, видимо, и использовал при этом рискованным рывке.

— Так и знал, что нельзя оставлять тебя одного. Ты б хотя бы разделся, дикарь. Отойди от душа и не прикасайся к вентилям, таких процедур тебе достаточно. Постригись хотя б, раз даже помыться не можешь.

Проговорив все потерянному Брому, он болезненно вздохнул и исчез. Дьявол поднялся с пола, уверенно поднял (на этот раз знакомые ему) ножницы и уселся на табуретку, рассматривая себя в зеркале. Ожоги потихоньку исчезали, оставляя за собой бледную, как снег, кожу. Мысли вновь грубо и неожиданно втаранились в его голову.

«Что я? Зачем в этом мире магия? Какой смысл в моем даре, если он дан не случайно? Кто получает выгоду от моих мучений? Кто глядит сбоку, из-за спины, сверху, ликует и радуется, пуская слюну на мою боль. Не уж то есть в мире существо настолько злобное? Не уж то есть кто-то, кому я столь ненавистен? Кому так не нравится это бледное, запуганное лицо, без намека на счастье? Кто виноват? Я? Кто?»

На удивление, в этот раз размышления ему не помешали, теперь его волосы просто торчали на худощавой голове, а не висели до пояса. Он захотел что-то сделать, но этого «что-то» в его жизни не было ни сейчас, никогда либо ранее.

. .

Был уже вечер, Бром давно закончил со своими делами и решил присесть на табуретку неподалеку от Данте. Все участники утреннего балагана были погружены в работу за исключением вечно пропадающего Говарда.

— Опять ты о своих притчах, бога нет, смирись.

— Да, Байрон ты довольно глуп

Как жаль, что светочи наук,

Хоть вам в начале и светили,

Но светоч веры потушили.

— Я тебя прошу: просто заткнись. Если бы не тот факт, что ты постоянно несешь бред, возможно, меня бы не так сильна, раздражала твоя отсталая манера речи.