* * *

– Паш, а чего ты в этой армии забыл? Тебе ж до защиты диплома чуть-чуть оставалось? – выпытывала его Настюха, наша одноклассница, по совместительству соседка по лестничной площадке Макаровых.

Я Насте даже немного завидовала, ведь они с Мариной жили в двух минутах ходьбы друг от друга: она на пятом, а подружка на седьмом этаже. А вот мне не повезло, до школы приходилось «пилить» целых два квартала, как и до Маринкиного дома, который так удачно находился рядом с нашей «Общеобразовательной гимназией № 513» Невского района, в которой нам всем повезло учиться.

– Паш, а ты академ взял? Или на совсем ушёл из своей академии? – не отрываясь от тарелки с мясной нарезкой поинтересовался Боря, хотя, судя по его выражению лица, этого чрезмерно упитанного парня волновала больше еда на столе, чем планы бывшего соседа по парте.

– Нет, Борь. Я насовсем. Думаю, после армии остаться в рядах вооруженных сил России, – откровенно ответил Павел. – Если возьмут, конечно.

– Тебя? Конечно возьмут! С руками и ногами оторвут, – решила поддержать разговор Вероника.

Со школьной скамьи эта «малышка» была без памяти влюблена в Пашу, хоть и доходила ему своей макушкой только до солнечного сплетения. Но Вероничку это не смущало. Вот и сейчас она сидела рядом с Павликом и, как «преданный пёс» с надеждой заглядывала ему в глаза.

Мы с Маринкой хлопотали вместе с их мамой на кухне и, то и дело носили из кухни в зал тарелки с едой, графины с компотом и прочие съестные угощения. В разговорах почти не участвовали, хотя их суть нам была ясна. Лидия Михайловна, мама Марины и Паши очень переживала из-за решения сына, даже плакала, украдкой смахивая кухонным полотенцем с глаз слезинки.

– Вот, не пойму я тебя… – не выдержала Маришка. – Так старался туда поступить, четыре года учился, как заведённый, чтобы в один миг всё бросить и…

– А я и не жду, что вы меня поймёте, – резко перебил её брат. – Я так решил. И решений своих я не меняю.

За столом даже как-то тихо стало. Все смолкли, а из кухни послышались всхлипывания Лидии Михайловны. Маринка тут же убежала к матери, я слышала, как она пыталась её успокоить. Мне их даже жалко стало, причём обеих. С четырнадцати лет мать растила их с Пашей одна, отца тогда в Чечню забрали, первые два года он изредка, но наведывался домой, деньги присылал, а потом… Потом пришла похоронка… Помню Лидия Михайловна неделю с постели не вставала. Маринка всё домашние хлопоты на себя взвалила, да и Павлик ей помогал. Именно тогда Паша и стал «взрослым», учёба – тренировки – подработки разные, на юношеские забавы у него и времени не оставалось. Даже нас с Маринкой пытался уму-разуму учить. Занудой стал, просто жуть. И вот теперь, что-то в нём «переклинило», иначе и сказать нельзя, решил всё бросить и пойти по стопам своего отца, он когда-то тоже службу с самых «низов» начинал – с армии, даже до майора дослужить успел…

– Паша… А, ты уверен в своём решении? – тихо спросила я, сочувственно положив руку на его плечо.

– Да, Анют… Уверен, – тихо ответил он.

Я не стала больше расспрашивать его, просто тихонько вернулась в кухню, где Марина вместе с матерью нарезали горячие сдобные пироги к чаю…

* * *

«Мичман – Макаров П. А.» – читаю я данные, присланные Маринкой по электронной почте. Неплохо! Мичман? Вроде прапорщик, по – военному… «Гуглю», точно – почти офицерский состав. Почти… Теперь, чтобы офицерский чин получить, ему необходимо было окончить университет и получить высшее образование. И конечно, тут же была задействована я. Военнослужащий. Учиться будет по очно-заочной системе. Платник…

Думаю, что с приёмом документов проблем не должно возникнуть. Завтра же на кафедру забегу. Тем более, что ему только последний курс остался, предыдущие четыре Паша умудрился закончить на «отлично».

Спать я легла уже далеко за полночь. Программы, контрольная, готовка еды на завтра… Заснула тут же, как только голова упала на подушку. Когда услышала звон будильника, не сразу поняла, что за окном утро, а ночь уже позади…

Как я и ожидала с приёмом Макарова Павла Андреевича проблем не возникло, вот только устроила я его на свой родной факультет – филологический. Во-первых, только там я была, так сказать «блатной», с хорошей репутацией и связями в виде своих коллег по университету; во-вторых, Марина точно дала понять, что факультет не имеет значение, главное для Паши – получить диплом.

Как только на приказе о зачислении вижу печать, тут же выхожу из секретариата в коридор и набираю Маринкин номер:

– Привет! – слышу радостные нотки в голосе подруги.

– Привет! – тут же весело отвечаю я ей. – Передай своему братцу, что он теперь студент пятого курса филологического факультета госуниверситета. Пусть не затягивает с приездом. Я, так понимаю, жить он будет у вашей мамы, и общага ему не нужна?

– Конечно, у мамы! – утвердительно произносит Марина.

– Тогда, вообще проблем никаких. Главное, чтобы на занятиях изредка показывался, да сессию вовремя сдал. А там, дальше – практика, диплом, ГОСы и защита. С дипломом, так и быть, помогу. В память о дружбе. Кстати, ты мне не прислала его фото «три на четыре» – три штуки, – напомнила я.

– А они у меня есть? – нашлась подруга. – Приедет, занесёт в деканат сам. И так всё для него сделали. Пусть на этом «спасибо» скажет!

В трубке послышался плач младенца, и Марина, быстро попрощавшись, положила трубку. А примерно минут через пять я получила от неё сообщение. Качество фото не очень, но фигура на фотографии колоритная! Высокий, статный мужчина в парадно-военном мундире белого цвета. Фуражка слегка наклонена вправо, из-за чего его светло-пшеничная чёлка по-мальчишечьи выглядывала из-под козырька. Чисто выбритое мужское лицо, ставшее ещё привлекательнее за время армейской службы. Открытые голубые глаза, точь-в-точь, как у сестры, прямой нос и пухлые губы, которым даже сейчас я завидовала, как и ресницам с бровями. В отличие от моих, которые приходилось почти два раза в месяц красить специальной краской, так как от природы они были светлыми, Пашина растительность на лице удивительным образом была тёмной, почти коричневой и густой, особенно ресницы.