— У вас все прекрасно получается, моя королева, — произнёс он, хотя голос его едва слышно вебрировал.

— Мне ещё не попадались столь искусные кавалеры, — похвалила она его, и Матео улыбнулся:

— Жизнь при дворе накладывает свой отпечаток, тем более, что меня учили с раннего детства.

Матео завершил свое па и остался стоять, почтительно поклонившись, а Леонелла присела перед ним в реверансе, отчего менестрель поднял на неё недоуменный взгляд.

— Ведёшь даму как вельможа, получай такое же почтение, — улыбнулась ему Лео, и Матео немедленно упал перед ней на колено.

— Не говорите так, моя королева, я ни в коей мере не достоин этого…

Лео потянулась и погладила его здоровую щёку, приподнимая его лицо к себе и заставляя посмотреть на неё.

— Ты достойное многих, Матео. И я очень тебе благодарна!

Но сейчас, в эту минуту, Абрэмо все представил так, словно она должна перед всеми опозориться. «Он ведь сам обещал наградить Тито по-королевски, или издёвка — это уже неотъемлемая часть спектакля? — метались у неё в голове горькие мысли. — Неудивительно, что у него так мало соратников и ходит так много отвратительных слухов!»

Внешне же Лео старалась ничем не выдать своих чувств. Она присела в неглубоком реверансе перед королем в знак согласия с ним и величественно прошла мимо него прямо к Матео, который так и стоял коленопреклоненный посреди зала и ждал своей участи. Она подошла к нему и тронула за плечо:

— Получай же свою королевскую награду, Тито, — с едва заметной улыбкой снисходительно, поскольку таковы были правила игры, сказала она. — Музыканты! Играйте!

Матео поднялся под аккорды полонеза, но так и не смотрел на Леонеллу, потупив взгляд. Потом набрав в грудь побольше воздуха, словно собрался нырять, обозначил кивком приглашение кавалера, а Лео присела в согласном книксене.

Леонелла старалась, как могла, оставаться равнодушной и слегка игривой, словно вся эта затея — шутка и блажь короля, и она ему только подыгрывает, как верная и честная жена. Но когда она изящно опустила свою ладошку на протянутую Матео по правилам танца руку, она ощутила тот самый жар, какой ощущала всегда, когда касалась Матео. Леонелла, конечно же, танцевала с ним раньше в саду — он давал ей уроки, на которых она чувствовала себя гораздо лучше, чем с профессором. Да и с другими вельможами она танцевала на балах — теперь-то она была хорошо обучена премудростям придворной жизни, но никогда раньше мужские прикосновения не действовали на неё так завораживающе. Ей снова стало трудно дышать, она почувствовала давление корсета так, словно у неё в груди вырос огромный шар, и деть его некуда, и он просто сломает ей сейчас рёбра. Она подняла на Матео взгляд и почувствовала, как сильно у неё пересохли губы от этого жара.

— Зачем вы это сделали, моя королева? — тихо спросил Матео, и от его голоса, такого нежного и тихого сейчас, у Леонеллы по спине пробежали сонмища мурашек. Он вел её в танце так умело и легко, как он и делал это всю свою жизнь — играючи. Она чувствовала его сильные руки, дотрагивающееся до неё ровно настолько, насколько позволяли правила, но каждое его прикосновение отдавалось пульсацией у неё в животе. И скрывать свои эмоции становилось с каждой секундой все труднее.

— Так неприятно танцевать со мной? — она хотела снисходительно ухмыльнулся, но на самом деле уголок её губы нервно дернулся, когда Матео прижал её себе спиной по ходу танца.

— Вы играете с огнём, — прошептал ей на ухо, обдавая теплым её кожу, а Лео вдруг не к месту подумала, что огонь — это он и есть. — Король вам этого не простит.

— Король всё равно сделает то, что посчитает нужным, ему не нужен для этого повод, — тихонько ответила Лео, поднимая на менестреля взгляд. — Моя участь с самого начала была незавидной. От этого ты хотел меня уберечь?

Матео не сводил с неё глаз, и под этом взглядом Леонелла чувствовала как что-то внутри неё плавится и обжигает всё новыми и новыми волнами жара. Её губы покалывало, а прикосновения Матео рассыпали по коже нервные колкие импульсы. Видит бог, она старалась себя не выдать, но чувствовать эти касания, ощущать этого мужчину, рядом с которым она казалась себе маленькой, а под его горячим взглядом… очень красивой, было выше её сил. Когда он снова притянул её к себе по ходу танца и она ощутила на волосах его теплое дыхание, она просто прикрыла глаза и позволила себе раствориться в этой музыке и в этих ощущениях.

Все опасения, тревожные мысли, страхи на это мгновение испарились из её головы, в груди было тепло и тесно, а внутри всё горело и вибрировало так сильно, что хотелось покрепче ухватиться за что-нибудь, а лучше кого-нибудь. Но внешне Лео была горда, снисходительна и величава, улыбалась Матео и окружающим их вельможам и отводила взгляд от короля. И если бы она знала, что ждёт её дальше, Леонелла, наверное, не была бы такой беспечной и… за долгое время пребывания в этом замке — счастливой. Но она не знала, и это неведение было для нее сейчас лучшей наградой, чем она могла себе представить.

Лео открыла глаза и первые несколько мгновений не могла понять почему ей так холодно. Она не просто ощущала озноб, он проникал в нее, царапал, как когти злобного зверя, и мучительная тупая боль от этого разливалась по телу. И тремор. Пожалуй именно тремор был хуже всего, потому что дрожь никак нельзя было остановить, и Леонелле казалось, что эта вибрация отнимает у неё силы.

Gamma Ray Lake of Tears

Она попыталась подняться, и ей это удалось, не с первой попытки, конечно. Надежда на то, чтобы согреться, рухнула почти сразу же — как только глаза привыкли к мраку, Лео поняла, что она сидит в каменном мешке — очень холодном, но сухом каменном мешке, — а свет в помещение попадает из маленького окошка под потолком, в которое видно кусочек пасмурного серого неба. В одном углу стояло ведро, наверное с водой, Лео не стала проверять, а чуть поодаль лежала куча тряпья.