— Ну, а что, Ирм? Ты тоже с картами дружишь. Вдруг и у нас в родстве были ведьмы? — смеясь предположила Ками, увернувшись от руки.

— Заманчивая, конечно, идея, но, во-первых, в моих предсказаниях верности столько же, сколько случайностей в них попадает. Это как твои толкования имён — с кем-то правда, с кем-то — совсем не к месту. А, во-вторых, тогда бы это и тебя коснулось. Тогда как ты и карты…

— Вот тебе смешно, а в именах действительно правды может быть много, — заметила Камилла, выпутываясь из пледа и подползая к краю кровати. — Вот, например, имя Эгиля может означать страх или наказание, — услышав эти слова, хранитель сцедил смешок в кулак и что-то проворчал на тему того, что у родителей было плохо с фантазией, — а Гленда — белая и добрая.

— Теперь знаю. А ещё помню, что я — огромная змея.

— Ну… И такое бывает, — Камилла развела руками и улыбнулась. В конце концов, не всегда же именам попадать в цель.

Медленно, но верно разговор перетёк к Хальдис, о которой до сих пор знали совсем мало: она ведьма, скрывается от церкви и троюродная сестра Мейлира. Как оказалось, она не против рассказать о себе побольше, но сразу предупредила, что не будет распространяться о прошлом, так как это коснётся и Мейлира, который не хотел бы раскрывать некоторые вещи о себе.

Оказалось, что она родилась зрячей, но мать, не желая, чтобы раскрыли наличие магии у дочери (а, значит, и у родительницы тоже) ослепила ребёнка, которого мог выдать цвет глаз. Однако через несколько лет обман раскрылся и, когда Хальдис было семь лет, и её, и мать должны были казнить. Родительница действительно умерла, а вот девочке повезло — вместо неё на эшафот возвели другую, вот только хорошего в этом везении было мало. Той, которая ранее жила в достатке, пришлось как-то выживать на улице. Слепой, неумелой, робкой и беспомощной. Помогало то, что хоть как-то смотреть на мир она могла иногда при помощи животных и птиц, а потом её заметила группа беглых магов и приняла к себе, ведь хорошо обученная ведьма может быть полезной. Даже если она слепа.

К слову, «Хальдис» было её настоящим именем. Так как мать происходила из рода горных ведьм. То назвала дочь девой скал, в память о своей родине, однако там, где они жили, это имя не было редким, так что не оказалось и причин называться иначе.

Жизнь в новом окружении была не то, чтобы очень хорошей, но и не такой уж плохой. Конечно, не совсем честной, но в чём-то даже лучше, чем раньше. Маги перебрались в другой город, а потому о семье своей Хальдис ничего не слышала, хотя даже до неё дошёл слух о пропаже троюродного брата. Несмотря на все трудности в отношениях с семьёй, она относилась к нему довольно тепло и обеспокоилась из-за этой новости, но ничего поделать не могла.

Несколько же месяцев назад приключился довольно неприятный инцидент. Один маг захотел украсть некоторые тексты из церкви — подробностей дела Хальдис не знала, так как её делом было просто следить при помощи птиц, чтобы никто их не застал. И в какой-то момент всё пошло не так: ведьма хорошо выполняла свою часть работы, но маг подставил её, провернув всё так, что за воровку приняли Хальдис, которая к текстам даже не прикасалась. Никто не собирался слушать ведьму, её просто начали преследовать, желая предать суду.

Переходя с места на место, из одного города в другой, скрываясь в посёлках и глухих деревушках, Хальдис нигде не могла найти покоя и осесть надолго. Кто знает, как священники делали это, но они находили её везде. Иногда беглянка задавалась вопросом, что же такое было в украденных текстах, что её так старательно ловили? Однако на размышления времени особо не было — приходилось почти сразу задумываться, как покинуть очередное пристанище и куда пойти на этот раз. Вот так, будучи в бегах, Хальдис столкнулась с другой ведьмой, которая и рассказала про замок. Что было дальше — понятно и без лишних слов.

— Слушай, Халь, — обратилась Камилла, уже успев перебраться с кровати на диван и устроиться рядом с Эрланном, — а вот оказавшись в замке, что ты можешь сказать по поводу него и того, что здесь происходит?

— На самом деле, не так уж много, — призналась она. — Конечно, сильнее всего здесь ощущается дух бессмертной сестры и её чары. Но не она одна поработала над этим местом. Я чувствую, куда слабее, колдовство других сестёр, оно более древнее, пропитавшее насквозь камни, воздух… Это место видело много, очень много ведьм.

Гленда во время разговоров стояла у окна и смотрела на дождь. Было неясно, о чём она думала, слушала ли других, однако в этот момент малышка обернулась, с немалым интересом смотря на ведьму. Было видно, что она хотела задать вопрос, но боялась перебить, и поэтому медлила, выжидала.

— А почему вы называете Ингрид бессмертной? Ведь она всё же умерла после того, как прокляла духа.

Хальдис обернулась на голос и покачала головой, сдержанно улыбаясь.

— Физическое бессмертие — это иное. Тело не так уж ценно, его можно сменить. Другое дело души. Они не умирают, а, если нет постороннего вмешательства, возрождаются снова и снова, попадая в новые оболочки, однако перерождённые души чисты, так как ничего не помнят о прошлых жизнях. Вот только Ингрид смогла нарушить круг своих перерождений, потому как уже столько веков не теряет памяти о прошлом. Я не знаю подробностей, но, наверное, это потому, что её душа связана с замком.