Оказавшаяся в сложной жизненной ситуации, главная героиня не опускает рук. К удивлению друзей она начинает писать детектив. По мере того, как продвигается работа над рукописью, её собственная жизнь наполняется столь неожиданными и яркими событиями, что подчас новоиспеченная писательница начинает путать вымысел и реальность...
Игра по правилам и без
Белоснежная яхта уплывает в закат. Девушка стоит на палубе. Волосы красиво развеваются на ветру, молодой человек нежно обнимает её за плечи… Инга решительно разорвала старую фотографию: «Конец… Пора поставить точку в этом неудачном сценарии. Когда-нибудь… пока не знаю когда, но я непременно уплыву в любовь… Нет, конечно, на яхту я не претендую… Но пусть будет хотя бы лодка…». Она улыбнулась.
На троллейбусной остановке толпился народ.
«Странно, – подумала Инга, – обычно в это время тут не так многолюдно. Должно быть, случилось что…»
Словно в подтверждение ее слов мимо медленно проехала полицейская машина. До уставшей от неизвестности толпы донеслось: мол, авария на линии, ожидание может затянуться надолго, поэтому лучше выбирать другой транспорт… «Другой, – подумала она, – хм… еще чего! Метро терпеть не могу, на такси денег нет – подожду». К ее радости, почти все разошлись. Она села на освободившуюся лавочку, открыла маленький ноут. «Раз уж есть время, надо повторить…»
Но повторять отчаянно не хотелось. С экрана на нее смотрели формулы, таблицы, графики – словом, – всё то, что она, как и метро, не любила. Эти бухгалтерские курсы давались ей с большим трудом, и лишь зыбкая надежда на трудоустройство в дальнейшем заставляла трижды в неделю тащиться через весь город на занятия. «Эх, сейчас бы чаю с малиной… Забраться на диван, завернуться в плед…»
Инга замечталась и не заметила, как начала болтать ногами, будто первоклашка. Не заметила, что троллейбусы пошли один за одним, – видимо, обрыв на линии починили быстро; не заметила, что начал накрапывать дождик. Она сидела и размышляла о том, что изменила бы в своей жизни, верни ее машина времени назад, в прошлое, – скажем, в институт… Куда бы она пошла учиться? Где бы проводила свободное после лекций время? Вышла бы она замуж за своего теперь уже бывшего.., да и познакомилась бы она с ним вообще, если знать всё наперед… «Никто не знает. Все верят в лучшее. А потом сидят так на остановке и слезы льют».
Она вытерла украдкой глаза. Люди бежали мимо, никто не обращал на нее внимания. Она продолжила разговаривать сама с собой: «Если честно, вот совсем честно, я бы рассказы писала, может, даже детективы…»
Ее дорожная сумка с учебным материалом – полупустая, но зато любимая и удобная, – накренилась и свалилась со скамейки. Она подняла ее и заботливо отряхнула. Взгляд упал на компьютер. Видимо, наклоняясь, она нажала на что-то – все таблицы и графики пропали. Экран был девственно чист. Ей словно подали знак. «А чего тянуть? Вот прямо сейчас и начну!..»
«Дорожная сумка, небрежно брошенная пару дней назад в коридоре, так и стояла неразобранной. Она слегка подвинула ее ногой к стене. “Подумаешь… Всё равно никто не увидит, а мне уж тем более не мешает… Рубашки в ней чистые, отглаженные, из химчистки отельной, джинсы тоже… А если разберу, то как назло – надо опять куда-то ехать; собираться – морока, пусть лучше так и стоит…” Выкатив любимый велосипед из гаража, она решила прокатиться и, если повезет, сделать фото на закате.
Проселочная дорога была на удивление пустынна. “Может, снова перекрыли? Шишка какая-нибудь поедет?..” Шоссе, по которому она любила кататься, было частью трассы, по которой нет-нет, да проезжали члены правительства и их высокие гости. Тогда, не заботясь особенно о проживающих на дачах, дорогу закрывали, а вдоль нее, скрываясь за деревьями, стояли молодые люди с внимательными, цепкими взглядами. Вот и сейчас она, заметив парочку таких, слегка поежилась. “Надо бы
разворачиваться… Всё равно остановиться, чтобы
сфотографировать, мне сейчас точно не дадут…”
Не успела она об этом подумать, как рядом раздался легкий треск. С ней поравнялся стройный, средних лет велосипедист в шлеме и яркой, облегающей спортивной форме. За ним в паре метров на более крепком велосипеде молча ехал, сурово глядя исподлобья, довольно мрачный тип.
– Добрый вечер! Катаетесь?
– Добрый… Да, хотела, но, судя по всему, придется развернуться…
– Вадим, – представился мужчина. – А это… ммм… мой тренер, Олег Палыч.
“Тренер… ну-ну…” Она решила прикинуться дурочкой, которая поверит во что угодно. Если случайный знакомый решил называть своего громилу тренером – ему видней, а ей, в сущности, всё равно. Она видит их первый и последний раз! “Интересно, почему он вообще решил заговорить? Ножки мои в шортах выглядят, конечно, отлично, но всё же?..”
Она продолжила крутить педали, всем своим видом показывая, что не нуждается ни в продолжении беседы, ни в продолжении знакомства. И это вроде как импонировало “Олегу Палычу”, который, играя своими мышцами, буквально “сидел на колесе”, мешая подопечному снизить темп, однако Вадим, словно не замечая этого, настойчиво держался с ней рядом.
– Предлагаю во вторник потренироваться вместе! У нас есть такой же, как у меня, свободный велосипед, настоящий, спортивный… Коллега подвернул ногу… Может, попробуете? Сразу почувствуете разницу!
–Мне и мой нравится, я за рекордами не гонюсь! – И она, лихо свернув на узкую, едва заметную с дороги тропинку, скрылась в лесу. “Нет, ну каков! – думала она, улыбаясь. – Кавалер, тоже мне! Пригласить девушку на тренировку! Еще бы на рыбалку меня позвал…”
Впрочем, потренироваться во вторник всё равно не получилось бы. В воскресенье она была уже на борту частного самолета. Летела на новый объект. Так уж вышло, что за последние пару лет ее удачные проекты сослужили ей отличную славу: все заказчики, как на подбор, были высокого уровня, ценили ее вкус, деликатное терпение в тех случаях, когда клиент не сразу мог сформулировать все свои пожелания, строгую конфиденциальность и всегда потрясающий результат. Она же получила финансовую независимость, к которой с недавнего времени так стремилась. Мечта об уютном гнездышке с видом на море становилась всё более реальной. Обо всех прочих аспектах своей жизни она сейчас старалась не думать. И даже не позволяла себе