Секундочку!

Откуда в больничной палате взяться ветру и почему я вся мокрая?

Этот вопрос интересовал меня больше всего, но спросить ни о чем я не успела, так как застыла.

Выразительные, хищные глаза, я бы сказала волчьи, с опаской всматривались в мои. Лица я не рассмотрела, меня заворожили серо-зеленые радужки незнакомца. Всего несколько секунд после пробуждения мы сцепились взглядами, а после снова накатила усталость. Веки стали невероятно тяжелыми и удерживать эту тяжесть было безумно больно. Поддавшись слабости во всем теле и закрыв глаза от слепящего солнца, мысленно протестуя, я падала в бессознательное состояние, а где-то в дали слыша возгласы.

Проснулась я снова от слепящего сквозь сон солнца.

Подушка просто огромная, кровать не скрипучая, а невероятно мягкая. Тело просто утонуло в матрасе и пушистом одеяле. Очень странно, что в больнице кровать в сто раз удобнее, чем дома, но....

Оторвала голову от подушки, прищурившись, подозрительно осмотрелась, а моя челюсть непроизвольно отвисла.

Место, где очутилась, мне не знакомо и даже если это фантазии сна, то такой роскоши и красоты, самостоятельно придумать я бы точно не смогла.

Комната огромна. Потолки высоченные с росписью как во дворцах, арочные окна с невероятной позолоченной отделкой и богато-расшитыми ламбрекенами. Кровать королевского размера устланная шелковыми покрывалами и мягким одеялом, подушки расшиты камешками наподобие бисера. Люстры увешаны хрустальными сережками, сверкают отражая солнечные зайчики.

Статуэтки, картины, вазы с живыми пышными цветами, подсвечники… Все переливается и на чем-то одном сконцентрироваться просто невозможно.

– Боже…

Тихо шепчу, прикрывая рот ладонью.

Неужели мой голос так звучал всегда?

Может меня решили разыграть?

А может я умерла?

Скорее всего умерла, потому что такой розыгрыш не по карману даже Роме, однако, я не так представляла загробную жизнь… Думала будет длинный темный коридор, а в конце него свет и все в этом духе.

Я замерла, когда ощутила знакомое до слез покалывание в ногах, сжимая пальцы и растягивая губы в улыбке от шевеления одеяла. Теперь то я закрыла рот обеими руками, дабы не завизжать от восторга.

Неужели чувствую? Чувствую свои ноги и пальцы?

Сидя в постели и собирая мысли в кучу, тихо отходила от шока пока за дверью не послышался шум, а затем дверь открылась.

Перепуганная я, не задумываясь, упала на подушку притворившись спящей.

В помещение раздался легкий цокот каблуков и непонятный мне шелест. Крепко сжала пальцы в кулак и навострив уши стала прислушиваться.

– Сколько она уже спит?

Голос властный и безразличный, к моему удивлению, принадлежал женщине.

Немного приоткрыв один глаз, я, исподтишка, стала рассматривать её профиль.

Статная дама была в пышном платье в пол, темного цвета, на голове что-то вроде миниатюрной шляпки с кисточками перьев, на шее сверкает колье. Этакая – особа голубых кровей. Позади неё в ряд выстроились молоденькие девушки в одинаковых платьях и фартуках как у горничных.

– Ваше сиятельство, мисс Диана не просыпается уже вторые сутки.

Мисс Диана? Это они обо мне? Я – Таня. Хвостикова Татьяна Андреевна, а не какая-то там Диана.

– Понятно, пусть лекарь снова осмотрит её. Если что-то серьезное, доложите мне. Это понятно?

Грубоватая женщина не взглянув в мою сторону, стремительно покинула комнату, а за ней и табун служанок. Двое из них остались в комнате сметать пыль с картин и шкафов.

Девушки в простой одинаковой униформе какое-то время молчали, но продлилась эта тишина недолго.

– Люция, как думаешь, когда мисс очнется?

– А мне по чём знать? – шипела вторая в ответ. – Пока она без сознания, мы хоть можем немного расслабиться.

– Расслабиться? – хмыкнула.

– Ну, а что? Леди не достает нас, не придирается по мелочам. Разве это плохо?

– Маркиз вне себя после случившегося, а маркиза как всегда безразлична.

Пока те перешептывались я ловила каждое их слово.

– Люция, тебе стоит меньше сплетничать.

– Это ещё почему? – высокомерно рассмеялась она. – Что ещё можно делать в этом дворце таким как мы? Пыль сметать, да сплетни собирать.

– Глупая ты ещё… Чем незаметнее ты будешь, тем целее останешься, – мрачно. – Ты, как и я, в этом дворце простая прислуга.