Шрифт:
И сразу натолкнулся на Сергея.
– Николай! Наконец-то ты!
– Сережа! Вот...
– задыхаясь говорил Николай и подал сверток.
– Где Ботт?
– Ботта нет, он с другой половиной курсов уезжает под Жмеринку с Киева-пассажирского.
Они живо развернули синюю обертку свертка и при свете свечки увидели кипу приказов и карту с полной дислокацией частей Украины.
"Ого!
– удивленно подумали они, - это - важная штука".
Паровоз загудел к отправлению. Сергей быстро схватил трубку полевого телефона и надавил вызывной клапан.
– Это кто?.. Это ты, Сержук? Скажи машинисту, чтобы до моего распоряжения эшелон задержался.
– Но ты-то кто?
– спросил удивленный Николай.
– Комиссар отряда, - ответил за него Владимир.
Они выскочили и добрались до вокзала. Сергей по аппарату вызвал коменданта пассажирской.
– Вызовите срочно комиссара того отряда курсантов, что сейчас отправляется на фронт.
Прошла минута, две, три. Послышался снова звонок.
– Ну что?
– Поздно!
– пропела мембрама.
– Поздно, товарищ! Отряд курсантов уже за семафором.
"Что же делать?
– подумал Сергей.
– Ага! В Укрчека".
– Дайте город! Занято?.. Опять занято? О! чтобы вы все попропали!
– Товарищ комиссар!
– с отчаяньем влетел дежурный.
– На двадцать минут задержка эшелона... Сейчас у меня воинский, тоже на какой-то фронт. Скорей, пожалуйста.
– Ладно!
– с досадой крикнул товарищам Сергей.
– Он от нас не уйдет... Я телеграфирую из Коростеня. А теперь - едем!
Они быстро добежали до своего состава. И эшелон, рванувшись, помчался в темноту, наверстывая потерянное время. Сергей с нетерпением поджидал первой остановки. И вот, наконец, эшелон, властно заревев сиреной, криками голосов, стуком разгружаемых повозок, лязганьем стаскиваемых пулеметов, разбудил притаившийся опасливо небольшой вокзал.
Сергей - на телеграф.
– Срочную в Киев.
– Нет!
– и телеграфист устало посмотрел на него.
– Киевская опять не работает. Порвана. Теперь, должно, до утра.
– По Морзе?
– Нельзя! Разбит Левкой еще на прошлой неделе.
– А через Яблоновку?
– Через Яблоновку можно. Только...
– Передавайте живо!
– Только...
– Чего еще?
– спросил недовольно Сергей.
– Кравченко там. Все телеграммы контролирует, и если у вас важная, то может и не пропустить.
– Какой еще, к чорту, Кравченко?
– Сергей ничего не понимал.
– Кто его знает!
– пояснил хмуро комендант.
– Был красный, а теперь, вот уж третий день, не признает никого. Телеграммы проверяет и поезда пропускает не иначе, как обобрав.
– Так он - бандит?
– Не совсем... Ну, конечно, вроде этого. Да вы попробуйте, может и пропустит. Вот только что через него продовольственную получили.
"Чтоб он сдох!" - с сердцем подумал Сергей. Пробовать, конечно, не стал.
Вошел начальник отряда.
– Товарищ Горинов! Сейчас выступаем. Кучура три часа тому назад свалил под откос броневик. Там орудия...
– Родченко!
– остановил Сергей одного из курсантов и отвел его в сторону.
– Ты надежный малый. Останься здесь, и если до утра линия не будет исправлена, отвези этот сверток и телеграмму в Киев. Передай их в Укрчека, под расписку, и останься сам на курсах.
– Я на фронт с товарищами поеду, - резко ответил тот.
– Отдай кому-нибудь из обозников.
– Родченко!
– повторил Сергей твердо.
– Я даю тебе поручение большой важности. Прочитай телеграмму и увидишь. А кроме того я тебе это приказываю. Понял теперь?
– Понял, товарищ комиссар. Будет сделано!
– ответил тот, потом добавил: - И скотина ты все-таки, Сергей.
В темноте, спотыкаясь, ушел отряд. В темноте снова тускло мерцали фонарные огни. А бессонный комендант снова трогал локтем кобур от ногана и тревожно вслушивался.
Поползла бесшумным шорохом лента телеграммы из Яблоновки и спросил кто-то, с того конца:
– Пашка! У вас какие?
"Васька для интересу спрашивает", - подумал осовевший телеграфист и нехотя положил руку на ключ.
Но оборвался сразу, потому что брызнуло осколками разбитое пулей окошко, и выстрелы отовсюду загрохотали.
... Через час он, равнодушный и усталый, выбивал черточками ответ: "У нас только что были зеленые, - Степка Перемолов с ребятами. Убили коменданта и еще одного из курсантов. Теперь нет совсем никаких. Анархизм полный... Я иду спать".
XV.