Два друга после долгих походов решили отдохнуть в мрачном замке. И устроить мальчишник за пару недель до свадьбы. Гулянка была славной, только мало кто о ней помнит...
Содержит нецензурную брань.
Глава 1.
Услышав шуршание простыней, Антонио широко распахнул глаза. Сон его всегда был чуток, и малейшее движение Генри выводило разум из состояния глубокого сна в моментальную стадию пробуждения. Ну а как иначе могло быть на оккупированной королевскими войсками территории? Антонио потребовалось пара ударов сердца для того, чтобы оценить окружающую его обстановку и с облегчением тихо выдохнуть. Антонио был дома.
Это была его комната. Находившаяся в мрачном сером каменном замке. Мужчина мог свой дом сделать уютнее. Наполнить его дорогой мебелью и коврами. Но именно таким его хотел видеть Генри. Суровым, холодным, аскетичным. Единственное уютное место в замке – общая комната. Их тёплое гнёздышко.
Главным украшением спальни, конечно же, являлась большая крепкая кровать из сталь дерева, как минимум на пять персон. И им вдвоём её порой было мало.
Антонио улыбнулся, прикрыв веки. Он вспоминал сплетённые в страстном танце тела. Великолепно смотревшиеся на чёрных простынях. Антонио не раз жалел, что не был одарён талантом художника и не мог изобразить страсть и мощь желания своего любимого. А ему хотелось многое передать на бумаге или холсте. Красивое, суровое лицо Генри, его зеленые с поволокой глаза. Пушистые, как у девиц, длинные ресницы, пухлые чувственные губы и ямочку на подбородке. Он любил каждую клеточку совершенного тела Генри. Его крепкий, перевитый венами, мощный мужской орган. Тяжёлую от семени мошонку, сильные красивые ноги. И, конечно же, великолепный зад. Который так до сих пор и не был ему доступен. Генри несмотря на предпочтения, был в этом плане девственен. Антонио мечтал о том, что когда-нибудь Генри будет настолько опьянён страстью, что позволит прикоснуться к самому сокровенному и познает то, что ощущает каждую ночь Антонио. А именно эйфорию от глубокого соития.
Мужчина надеялся, что со временем падёт последняя преграда, и Генри целиком и полностью станет единственным любовником. И останется в прошлом его отчаянное сопротивление. Но, а пока оставалось лишь мечтать о сладких моментах соития. И с благодарностью принимать то, что дарит ему Генри. Его губы, его страсть, его тихие всхлипы и стоны. Его пот и чуть горьковатое семя.
Генри, прибыв в замок, расслабился и стал походить на довольного домашнего кота, объевшегося сметаной. Стоило лишь пару недель провести вдали от боевых сражений, как Генри изменился. Стал более спокойным, нежным, заботливым.
Антонио без труда заманил в свой замок друга. Им обоим нужен был спокойный, тихий отдых. И крепкие замковые стены им его предоставили. Замок выглядел надежным, со своими узкими бойницами, защищёнными магическими экранами. На защиту замка ушла большая часть годового дохода города. Но оно того стоило. Замок был практически не преступен. Но не это было главным, а то, что происходило в доме, за его пределы не выносилось. Такова охранная магия замка. Выйдя из замка, люди забывали о том, что там происходило.
Антонио услышал потрескивание огня в очаге. В огромном камине, больше похожем на небольшую пещеру, чем на уютный очаг, весело горели поленья. Алое пламя освещало большую часть комнаты, делая её более живой, более загадочной.
Несмотря на навивающую тоску, холодные голые каменные стены и серый пол. В спальне всегда поддерживалась комфортная температура для лишённого одежды тела. В этом месте было уютно и тепло. Чем любовники и пользовались. Они любили ходить обнаженными. На поле боя такой возможности не было. Там им приходилось, не снимая неделями, носить тяжёлые доспехи. Поэтому друзья сейчас отрывались по полной. Какое же это блаженство – избавиться от железа и кожи. Не испытывать жёсткие перепады температуры и задыхаться от вони собственных тел. Конечно, они скоро заскучают и отправятся в дорогу. Но это не точно. Всё зависело от их сира, их монарха.
Король друзьям дал пару недель для отдыха и приведения в порядок личных дел. И они этим воспользовались. Для того чтобы всласть насладиться обществом друг друга. Уже как пару дней любовники не покидали комнату. Ели, пили, занимались любовью.
Антонио не мог надышаться на Генри. Не мог насытиться его телом. Он вечность бы слушал его хриплый от страсти голос. Смотрел на покусанные губы, поднимал бы из сна мужское достоинство. Он мог вечность смотреть в глаза Генри и тонуть в них. И ещё целовать, целовать до исступления его желанное тело.
Антонио, зажмурив глаза, попытался вспомнить, какой сегодня день, и осознал, что скоро им нужно будет вернуться во дворец. Время слишком быстро ускользало из их крепких рук. Спокойные дни, проведенные рядом с Генри, были бесценным даром. Судьба решила отдохнуть и предоставила друзьям незабываемые часы общения. Но скоро у них это отберут.
Его величество Герман третий желал видеть своих доблестных воинов окольцованными. Народ должен уверовать в то, что король заботится о своих лучших гвардейцах. А свадебные гулянья – лучший способ дать в это тяжёлое время праздник народу. Правда, народные гулянья они с Генри должны оплатить из собственного кармана. Но с волей короля не поспоришь. Если, конечно, не хочешь впасть в немилость. Его величество решил разлучить двух военачальников и развести их по разным сторонам. Король не мог допустить слухов, которые начали виться вокруг двух его лучших командиров. А именно, народная молва говорила о том, что они не только друзья, но и любовники.
В походах проще. Там такие вещи никого не беспокоили. Было вполне нормально жить в палатке по двое, а то и троя человек. И никто не лез ни к кому в душу. Сегодня ты жив, а завтра мертв. Так что ты сам вправе решать, что делать в свободное время.
Антонио, перевернувшись на бок, посмотрел на обнаженного Генри, стоящего возле окна. Он никогда не устанет любоваться его совершенным телом.
Широкая мускулистая спина, увитые мышцами совершенные руки. На животе, как он хорошо помнил, рельефные кубики. А ниже проходила дорожка черных курчавых волос и проснувшееся ненасытное мужское достоинство. Которое жаждало активной ласки. Антонио почувствовал, как его яички тяжелеют, и рука потянулась к восставшему органу. Проведя ладонью, по готовому увитому венами тонкому отростку, мужчина тихо застонал.