— Ты у меня не то что в долгу, — с порога сообщил он. — Ты у меня в долговой яме! Но только больше суток я этого Лернера не продержу. Приезжай и сам с ним объясняйся…

— Можешь начинать, на дожидаясь меня, — сказал я. — В Москве пропал без вести гражданин Булгарин О. П., с которым Лернер работал в Городе. Вот пусть пишет все, что знает о Булгарине, пусть доказывает, что не имеет к этому делу никакого отношения. Я приеду сегодня вечером, поздно, и с утра включусь в работу. Еще какие новости?

— Домой лучше не ходи. Дело не в Филине, а в том, что, кроме наших ребят, там еще торчат парни из ФСБ, причем ничего конкретного они не говорят. Мой человек в ФСБ тоже не может ничего объяснить. Якобы это идет не от местного начальства, а аж из Москвы.

— Да, я в курсе, — сказал я, чем, видимо, поверг Гарика в крайнее изумление.

— Ты там в каких сферах вращаешься, а? Ты случайно не погряз в кремлевских интригах? Говорят, это очень прибыльное дело…

— Я возвращаюсь в город сегодня, — повторил я. — Я тебе позвоню. А ты пока не распространяйся о моем возвращении. Пока.

— То есть скоро мне придется кричать о твоем возвращении на каждом углу? — предположил Гарик — Я правильно понял?

— Правильно. И наведи еще справки по последним действиям Гиви Хромого против банды Кожаного. Или наоборот — Кожаного против Гиви.

— Так Кожаного убили, — сказал Гарик. — Грохнули у его собственного дома. Люди Кожаного думают, что это дело рук Гиви, и смазывают свои помповые ружья. Скоро займутся боевой раскраской, а там выйдут на тропу войны.

— Ясно, — сказал я и положил трубку. Стало понятно, что дальше засиживаться в Москве мне нельзя. Иначе Гоша, Сыч и прочие горячие парни начнут стрельбу, не дождавшись меня. А я кое-что хотел сказать им. Нечто вроде приветственного слова при открытии торжественного мероприятия. А вот человеку из московского ГУВД, племяннику шефа Гарика, я из этой комнаты звонить не стал. Не захотел. Да и времени до отъезда в аэропорт оставалось всего ничего.

Мистер Горский был настолько любезен, что поехал провожать меня в аэропорт. Вместе еще с двумя парнями из службы безопасности корпорации — с квадратными челюстями и сплющенными боксерскими носами, в одинаковых шерстяных костюмах они выглядели близнецами. Мистер Горский помыкал ими с завидной бесцеремонностью.

— Едем на скромной тачке, — сообщил он мне в подземном гараже. — Чтобы не выделяться.

Скромная тачка в корпорации «Вавилон 2000» называлась не «Запорожец», а «Крайслер». Сев в машину, я снова увидел в зеркальце сломанный нос водителя и повернулся к Горскому:

— Я тут вспомнил про одного парня… Он работал в конторе Булгарина. И в первый день, как я сюда приехал, этот тип следил за мной. Наверняка по приказу Булгарина. Невысокого роста, широкоплечий, бывший боксер или борец.

Лет двадцать пять — двадцать семь. Нос сломан В конторе Булгарина он состоит кем-то вроде начальника службы безопасности. Крутится на входе и отпугивает посетителей своей рожей. Если бы ты мог его разговорить…

— Я мог бы его разговорить, — кивнул Горский. — Вот посажу тебя на самолет и займусь.

«Крайслер» летел по омытым дождем московским улицам и вскоре вырвался на шоссе, ведущее к аэропорту. Горский оптимистично мычал какую-то мелодию, потом скорчил досадливую мину, хлопнул себя по лбу и сказал:

— Чуть не забыл! Вот тебе для связки. — Откуда-то появился сотовый телефон. — Действует по всей европейской части России, за него проплачено вперед, так что о деньгах не думай. Отдашь, когда закончим.

— Отдам? А я-то думал, что вы, богатеи, кидаетесь такими игрушками направо и налево.

— Не были бы мы богатеи, если бы кидались сотовыми телефонами направо и налево, — важно произнес Горский, и я понял, что это повторенная мысль его босса.

В аэропорту Горский устроил мне внеочередной проход через паспортный контроль, хотя я его об этом не просил.

— Особо там не затягивай, — напутствовал он меня. — Сразу бери быка за рога. И звони.

— Непременно, — пообещал я и направился к группе пассажиров, ожидавших рейса на Город.

Самолет принадлежал частной авиакомпании, а поскольку Горский мне об этом не сообщил, приятная новость достигла моих ушей на высоте трех тысяч метров.

— Наш самолет набирает высоту, — сказала стюардесса. — Как и наша авиакомпания. Сегодня мы открываем регулярное пассажирское сообщение с Москвой, и по этому поводу наша молодая энергичная авиакомпания дарит всем пассажирам небольшие сувениры. Всем раздали значки в форме маленького самолетика, и маленький мальчик, сидевший впереди меня, пришел в дикий восторг. Мой восторг был куда меньшим, особенно при известии о том, что для данной авиакомпании это не только первый рейс из Москвы, но и первый рейс после получения ими лицензии. Вспомнил, что самолет, в отличие от компании, показался мне очень старым. Мое воображение немедленно нарисовало картину его падения, саморазрушения в воздухе, столкновения с другим самолетом и прочие варианты, при которых слова «счастливого полета» будут звучать как посмертное издевательство. В такой ситуации, правда, была и своя мрачноватая прелесть. Филин, Николай Николаевич Яковлев, Абрамов и еще ряд людей будут долго мучить себя тщетными догадками, какую информацию унес я с собой в могилу и какую оставил в тайниках на черный день, а также была ли авиакатастрофа случайной, или ее организовал некий враг. Я разорву связь между ними, я останусь непораженной мишенью… Хорошенькая эпитафия, ничего не скажешь.