Ева все время говорила только о Могилевском. Её сильно задело его молчание, хотя она скинула ему нумерологию с гаданием на его карьеру и креативность. Меня её проблема немного отвлекла от собственных переживаний. Я всерьёз задумалась, как их помирить. Почему-то у меня было такое чувство, что Ева влюбилась в Могилу, поэтому к нему тянется, и её задевают его слова.

Я ей сочувствовала, как себе. Но в голову ничего не приходило. Про себя я ей не рассказала и молчала целую неделю.

Макс тоже молчал неделю. Хотя я заходила в его соцсети и смотрела: он онлайн или нет. Даже в игру зашла, не боясь гнева своего «супруга». Но и там его не было. Он словно канул в воду.

Зато однажды по пути домой я встретила Ирину. Я надеялась проскользнуть в подъезд незамеченной, но она меня остановила:

— Аня?

Я остановилась и, натянув улыбку, поздоровалась.

— Не хочешь к нам в гости зайти?

К нам! Она его квартиру уже считает домом!

— Спасибо, мне некогда. Учёба, работа…

Во я завралась, ведь на работе ещё ни разу не была.

— Но ты заходи. Мы тебе рады будем.

Какая же она милая! И улыбается, как Макс. Вот правду говорят, настоящая пара друг на друга похожи. Но я дружить с ней не собиралась. Меня поразило её спокойствие. Совсем его ко мне не ревнует! Даже дружить хочет. Следует поговорке: «Держи врагов ещё ближе»? Но нет. Спасибо, мы как-нибудь сами.

После встречи с Ириной я снова поревела, жалея себя. Вот не умею быть такой же милой и удачливой, как она.

И так прошла ещё неделя. Пока однажды ко мне не пришла Валя.

— Ты чего молчишь?! — закричала она. — Почему я от парней узнаю, что вы с Максом расстались?!

— Может, потому что ты с грешниками не дружишь?

— А Еве почему ты не рассказала?!

— Не хотела, — что, я обязана всегда все рассказывать о себе? — У Евы свои проблемы. И вообще я не хочу сейчас об этом говорить. Мы расстались и точка. Я снова свободная.

— Ты ненормальная! — поразилась Валя. — Макс — замечательный парень. У него тачка есть!

— У каждого свои ценности. Давай не будем об этом… — я хотела перевести тему, как тут налетела Ева:

— Аня, ну, как ты могла от нас такое скрыть?! Тебе сейчас поддержка нужна.

В итоге подруги заставили меня выложить им все детали. Ева тут же раскидала карты.

— Ну, нет… У него ничего нет. Да, вот две дамочки мешаются. Но они не его дамы! Нет у него никого. Или он с ней несерьёзно. Может, она просто друг? — предположила наша психологиня. — Ты вообще с ним разговаривала? Ты спрашивала кто она?

— А зачем? И так все ясно. И Лиза сказала… — вспомнила я.

— Лиза сказала! Ты нормальная?! — взбесилась Валя. — Мало ли, что она наплела?! Дуй к Максу и поговори с ним. Хотя карты — дело сомнительное…

— Стоп! — прервала Валю Ева. — Мои карты — это табу. А если вам этого мало, то психопортрет Макса тоже говорит о том, что он — идеалист. Как правило, такие не изменяют. Ещё он, чтобы переспать с Аней, порвал со мной. И там напился, чтобы быть с ней на одном уровне. Все это противоречит появлению какой-то новой брюнетки. Да у него зрачки расширялись когда Аня к нему подходила! Мой вердикт такой. Либо Ирина — бывшая, которая свалилась, как снег на голову, но сейчас является другом семьи, и он не мог отмазаться от неё, так как хорошо воспитан. Либо мы чего-то не знаем. Аня, ты просто обязана узнать. Поговори с ним.

После разговора с Евой мне стало так легко. Я даже поверила, что повела себя, как ревнивая дура. Стало стыдно за себя. Поэтому по дороге домой я за купила продукты для приготовления тортика и весь вечер его пекла. А утром спозаранку пришла его будить.

В этот раз дверь открыли сразу, и меня встретила тётя Катя.

— Здравствуй, Анечка! Давно тебя у нас не было. Вы опять поругались? Ведёте себя, как дети малые!

— Всякое бывает, — как же неудобно перед ней. Говорит так, словно все про нас знает. — Можно я пройду?

— Можно, только Максима нет. Он с Ириной улетел. Будет через две недели.

— С ней?

— Да, погостить. Мне ему что-нибудь передать?

До меня не сразу дошли её слова.

— Аня?

— Нет, не надо…

Я вручила тёте Кати торт и молча вышла из их квартиры. Ева ошиблась. Карты все же врут…

— Анечка, не переживай, помиритесь ещё! — крикнула мне вслед тётя Катя.